Сергей Филатов: Политическое православие патриарха Кирилла

20.09.2012
6 616
AA
Сергей Филатов: Политическое православие патриарха Кирилла | «Россия для всех»

Этим материалом мы начинаем публикацию докладов, представленных на научно-практическую конференцию «Реформация: Судьба Русской Церкви в XXI веке», которая прошла в Москве 16 сентября 2012 года. Доклад С. Б. Филатова.

РПЦ, крупнейший негосударственный общественный институт, зимой этого года неожиданно (как и все остальные субъекты разыгрывающейся на наших глазах драмы) оказалась перед необходимостью формулировать свою позицию. Тем более, что СМИ и общественность проявили небывалый интерес к тому, что скажет РПЦ. Впервые после избрания патриархом Кирилл оказался перед необходимостью формулировать позицию по поводу актуальных событий в условиях развивающегося политического кризиса, делать выбор между различными политическими платформами.


Прелюдия к 2012 году

РПЦ еще в 2000 г. обнародовала свои политические принципы под названием «Основы социальной концепции РПЦ», в которых объявила себя сторонницей в идеале самодержавной монархии и противником демократического устройства общества. Однако до 2012 года, как это ни удивительно, открытого и явного конфликта у РПЦ с демократической общественностью не было. Главная причина этого в том, что после коммунистического воинствующего атеизма Церковь и христианская вера пользуются в широком общественном мнении большим сочувствием и интересом.

Насильственно навязывавшийся воинствующий атеизм до сих пор вызывает отвращение. Громадные цифры опросов принадлежности к православию (при незначительной численности регулярно практикующих верующих) и ничтожное число атеистов — лишь один из показателей доминирующей в общественном сознании православной ориентации. Современная российская культура наполнена религиозными темами и мотивами. От серьезных писателей и композиторов до эстрадной попсы, менекенщиц и спортсменов все размышляют о Христе и божественном.

Атеисты и даже антиклерикалы до сих пор оставались молчаливым и неодобряемым меньшинством или чудаковатыми маргиналами. В России отсутствует сколько-нибудь серьезное антиклерикальное, антицерковное движение. Даже либеральные демократические СМИ, не боявшиеся резко и более чем откровенно критиковать президента, премьер-министра и всю вертикаль, щадили до прошедшей зимы авторитет духовенства и лично патриарха.

Стечение обстоятельств и осторожность руководства РПЦ до декабря прошлого года позволяли демократически настроенной общественности сохранять лояльность руководству РПЦ. Действительно, такие люди как протоиерей Всеволод Чаплин, председатель Синодального отдела по взаимодействию Церкви и общества РПЦ Московского патриархата (ОВЦО МП) своими регулярными высказываниями о порочности демократии, казалось бы, не оставляли места для людей демократических убеждений. Идеологическая атмосфера на таких общецерковных мероприятиях как Рождественские чтения или политические ценности таких околопатриархийных изданий как «Радонеж» в условиях открытой публичной политической борьбы давно бы уже закрыли тему. Но в условиях стабильности, когда политическая борьба отсутствовала, все эти феномены имели теоретический, умозрительный характер. Они никого особенно не волновали. Тем более, что патриарх и другие духовные командиры периодически заявляли, что в Церкви есть место людям любых политических убеждений.

Этой зимой российская демократия и РПЦ вступили в состояние, скорее всего, затяжного конфликта. Как же развивался конфликт? Митрополит (а с февраля 2009 г. патриарх) Кирилл (Гундяев) в своих публичных выступлениях обычно редко выражал свои общественно-политические воззрения ясно и определенно, предоставляя эту работу Чаплину и другим своим сотрудникам. Но это не значит, что он их не разделяет. В интервью «Комсомольской правде» (01.08.06) митрополит Кирилл высказался, правда, за демократию, но избавил ее от таких атрибутов, как свободные выборы, многопартийная система и разделение властей: «Для меня демократия — это в первую очередь гармонизация интересов. Все остальное вторично. Я не признаю взгляда на Россию сверху вниз, как это иногда позволяют себе некоторые на Западе. Если главным содержанием демократии является гармонизация интересов, то каждая страна должна идти к демократии, сообразуясь со своими национальными, культурными и историческими особенностями... на самом-то деле демократическая идея замечательная — люди призваны во взаимодействии гармонизировать свои интересы. Общество жизнеспособно, когда оно сбалансировано».

Патриаршество Кирилла среди прочих новшеств ознаменовалось, если и не полным отстранением от участия в выборных кампаниях, то, по крайней мере, заметным ослаблением этого участия. Патриарх Алексий во время выборных кампаний не очень настойчиво, но ясно по нескольку раз выступал в поддержку кандидатов партии власти. Многие же другие епископы и авторитетные деятели церкви делали это гораздо более откровенно. Теперь же, при новом патриархе заметно ослабло и участие церковнослужителей в региональных выборах, в то время как в 90-е и нулевые годы оно часто бывало просто назойливым. И это, исходя из логики политической доктрины РПЦ, выглядит скорее не как отмежевание от партийно-политической борьбы, а как выражение подозрительного отношения к самому институту выборов.

В начале выборного марафона спикер РПЦ протоиерей Всеволод Чаплин выразил глубокое удовлетворение тем, как 24 сентября 2011 года Медведев и Путин поменялись верховными государственными постами: «Глубоко убежден, что озвучивание этого решения в присутствии большого количества представителей разных слоев общества, кстати, не только членов партии «Единая Россия», — это знак открытости государственного руководства к диалогу с народом. А то, что о кандидатуре Путина впервые сказал действующий Президент Медведев, говорит, о благородстве и дружеском духе принятого решения. Часто считается, что эталон управления государством — это управляемый конфликт, это столкновение партий и кандидатов, их программ и стоящих за ними интересов, это максимально активная политическая конкуренция. Однако православный общественный идеал всегда предполагал предпочтение единства и взаимодействия любым разделениям и борьбе. Это идеал в высшей степени нравственный, укорененный в евангельском учении, предполагающем предпочтение единства любым разделениям. И странам, которые учат нас жить, неплохо было бы обратить внимание на этот идеал и основанную на нем ]]>политическую практику]]>». В светских СМИ эти высказывания были восприняты как проявление грубого сервилизма. Однако, подозреваю, дело гораздо хуже: исходя из политической идеологии РПЦ, они должны быть вполне искренними. Это принципиальная позиция!


Position №1: за «гармонию» с властью

До декабрьских выборов руководство РПЦ обходила тему выборов и не агитировала ни за одну из партий. В преддверии выборов патриарх несколько раз выражал сомнение в благотворности партийно-политической борьбы, да и в сам день выборов 4 декабря 2011 повторил это своё сомнение: «...Мы с вами добровольно избрали политическую систему, которая предполагает борьбу, конкуренцию людей, объединившихся в политические партии. Систему, которая предполагает некое разделение народа и общества...».

Столкнувшись с массовыми протестами против фальсификации выборов (даже не беря в расчет желание угодить власти) руководство РПЦ оказалось в положении человека, считающего азартные игры преступлением, когда к нему игроки обратились с просьбой осудить карточных шулеров. Жульничать, может быть, и плохо, но ведь в принципе не следует играть в карты!

До середины декабря патриарх Кирилл никак не отреагировал на начавшиеся после выборов протесты. Однако председатель Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви и общества Московского Патриархата протоиерей Всеволод Чаплин, выступающий в роли выразителя официальной позиции РПЦ, не ограничился протокольными фразами о том, что главное — «сохранить гражданский мир и государственность, не допустить нового 1905, 1917, 1991 или 1993 года». Призывая к сдержанности, он признал, что у митингующих есть основания для протестов — в стране много проблем, которые власть должна решать, что власть часто не слышит народа. Протоирей Всеволод Чаплин попытался быть объективным: он призвал действовать в рамках закона и предложил всем, кто утверждает о нарушении хода выборов, представить конкретные факты, за достоверность которых они должны нести ответственность.

В первые две недели патриарх молчал, а авторитетные священнослужители делали несколько противоречивые заявления. Чаплин даже предлагал участие церкви в сборе жалоб на электоральные нарушения и участие представителей церкви в контроле за предстоящими президентскими выборами. Впрочем, это, наверное, был тактический маневр. Чаплин, как и все начальство РПЦ от своих принципов не отступал, в те же дни, 11 декабря на конференции в Германии он заявил: Запад мог бы рано или поздно спросить себя: не стоит ли ему самому присмотреться к работающим моделям общества, основанным не на постоянном соперничестве ветвей власти, политических сил и социальных групп, а на гармоническом единстве власти, народа и одной или нескольких религиозных общин? (9-11 декабря 2011 года в Евангелической академии Бад Болля (Германия) состоялась международная конференция «Христианское понимание прав человека: сложные вопросы», организованная ]]>Отделом внешних церковных связей]]> Московского Патриархата, Сообществом протестантских церквей в Европе, Конференцией европейских церквей и Фондом Конрада Аденауэра. С докладом на тему «Богословское видение прав человека, политические традиции и реалии» на форуме выступил председатель ]]>Синодального отдела]]> по взаимоотношениям Церкви и общества ]]>протоиерей Всеволод Чаплин]]>.) Вскоре руководство РПЦ запретило священнослужителям участвовать в контроле за выборами каком либо статусе. Несколько демократически настроенных священников, поработавших наблюдателями на думских выборах, подверглись грубым нападкам в церковных СМИ и на церковных собраниях.


Position №2: осуждение «политиканов»

Занятая в первое время церковная позиция, заключавшаяся в том, что к протестующим надо прислушаться, есть справедливые основания для недовольства, быстро претерпела принципиальную эволюцию. При этом игнорировалось основное требование демонстрантов: пересмотреть итоги парламентских выборов, осудить фальсификаторов, провести новые выборы после демократизации выборного законодательства в речах церковного начальства больше не упоминались, как будто их и не было вовсе.

Официальная позиция РПЦ теперь заключалась в том, что серьезные недостатки в работе чиновничества и полиции разозли людей и вывели их на улицы, а этим воспользовались продажные и безответственные политиканы, находящиеся в услужении западных недругов России.

Вот как эту мысль выразил патриарх в Рождественском интервью телеканалу «Россия-1»: «Что сейчас происходит? У нас что, с Президентом народ общается, с министрами? У нас народ общается с милиционерами, с управляющими компаниями ЖКХ. У нас, к счастью, свободная экономика, кажется, более или менее решила проблему продавщиц. Но ведь опять нас, простого человека, кошмарит вот этот уровень власти... Если мы с этим кошмаром справимся, на бытовом уровне, на уровне местных властей, в первую очередь, и, конечно, на уровне коррупции — на более высоком уровне, тогда будет снята тема отношения человека и власти».


Position №3: осуждение протеста

Довольно скоро, однако, патриарх перешел от игнорирования политических требований протестантов к их резкому осуждению. Слово патриарха прозвучало только 17 декабря после богослужения в Храме Христа Спасителя: «Мы знаем, в какую кровавую баню, в какое кровавое месиво было превращено бытие наших предков в XX веке, когда в борьбе за эти маленькие человеческие правды отец восстал на детей и дети на отца; когда разрушены были дружба и любовь; когда кровь лилась рекой, а обезумевшие от этой крови люди стремились всеми силами, несмотря ни на что, утвердить свою маленькую, человеческую, скажем прямо, ничтожную правду! Да, может быть, и правды никакой не было, а лишь гордыня и желание власти! И погублены были миллионы человеческих жизней, и распалась великая страна, и если перечислять все наши скорби, понесенные в XX веке во имя тех самых человеческих правд, то не хватит никакого времени...

Сегодня массовые настроения людей определяются не Божией правдой, а информационными технологиями. Ими пользуются все, кто отстаивает свою человеческую правду. Мы знаем, до чего это доходит в некоторых странах, где снова проливается кровь. Как важно, чтобы мы, наследники великой России, прошедшие через страшные испытания XX века, сегодня оказались способными воспринять уроки прошлого и не повторять ошибки отцов, совершенные ими в канун 1917 года, не повторять ошибки тех, кто в 90-е годы круто менял жизнь нашего народа, не повторять и другие ошибки! Что еще нужно сделать и как громко следует сказать, чтобы остановить народ наш от действий, которые могут разрушить жизнь людей, а вместе с ними — Божию правду?» Фактически, таким образом, патриарх призвал протестующих одуматься и остановиться«.

В то же время патриарх «проявил объективность», призывая власть прислушаться к общественному мнению: «Пусть Господь вразумит всех, кто имеет разные точки зрения, в том числе на политическое положение в стране и на минувшие выборы, и поможет вступить в реальный гражданский диалог, чтобы не разрушалась наша национальная жизнь, такими трудами по крупицам собираемая. Но для того чтобы преодолеть недоумение, восстановить доверие, сделать общество еще более сплоченным и способным идти в будущее, власти должны с большим доверием отнестись к людям и содействовать этому диалогу и общению, преодолению недоумений и разногласий — с тем, чтобы никакие человеческие соблазны, никакие ошибки, никакое неправильно понятое служение благу страны не разделяло людей».

С каждым последующим выступлением авторитетных представителей РПЦ отношение к протестующим ужесточалось, а по отношению к властям становилось безоговорочно лояльным. Апофеозом этого процесса стала встреча, по инициативе патриарха Кирилла в Даниловом монастыре, лидеров религиозных организаций с кандидатом в президенты Владимиром Путиным, состоявшаяся 8 февраля. Путин обещал значительно увеличить финансирование реставрации церковных зданий, допустить в школы представителей духовенства, ввести преподавание теологии в вузах, допустить бюджетное финансирование церковных социальных и образовательных проектов. В ответ, патриарх выразил ему полную поддержку.


Position №4: сакрализация власти

Резкость осуждения лидеров протестного движения и истеричность предостережений об опасности его дальнейшего развития нарастали с каждым днем. Лидеры протестного движения — это люди, заинтересованные в дестабилизации страны, в том, чтобы ввергнуть страну в хаос; они действуют по указке враждебных России зарубежных сил; существует заговор, направленный на то, чтобы поставить Россию на колени. Причем обвинения в адрес протестных лидеров не были вызваны проявлением неприязни к РПЦ или ее руководству — практически все они более чем лояльно относятся к РПЦ, большинство из них — практикующие верующие. Руководство церкви принципиально верно авторитарной безальтернативной власти.

В риторике патриарха с каждым днем росла оценка опасности, грозящей России — упоминались «хаос», «смута», «гражданская война», «кровь», «развал страны». Судя по всему, Россия в качестве правового, демократического государства для духовных командиров вещь непредставимая, нечто ужасное. Один за другим авторитетные, принадлежащие к церковному мейнстриму священнослужители стали выступать с предостережениями о грозящей от борцов за свободные и честные выборы опасности. За избавление от грозящей смуты (и ipso facto за Путина) в некоторых епархиях даже начали служить молебны. Поддержка Путина стала поддержкой традиционного русского политического порядка против западной демократической заразы.

Ко дню президентских выборов РПЦ подошла в роли активного и бескомпромиссного поборника даже не Путина, а современной политической системы, как она сложилась к 2012 году. «Я совершенно открыто должен сказать как Патриарх, который призван говорить правду, не обращая внимания ни на политическую конъюнктуру, ни на пропагандистские акценты, о том, что огромную роль в исправлении этой кривизны нашей истории сыграли лично Вы, Владимир Владимирович. Я хотел бы Вас поблагодарить. Вы когда-то сказали, что Вы трудитесь, как раб на галерах, — с той лишь только разницей, что у раба не было такой отдачи, а у Вас очень высокая отдача» — без всякой лести сказал патриарх Путину в своем выступлении на встрече В. Путина с Патриархом Кириллом и руководителями традиционных религиозных общин России.

Позиция священноначалия РПЦ сделала неизбежной ответную антиклерикальную реакцию демократических кругов. «Беспамятство», «беснование», «оранжевая чума» (ну, ладно «оранжевая», но почему «чума»?), «заговор врагов России», невротические пугалки гражданской войной, кровью, гибелью России в случае дальнейшего развития демократического движения и т. д. и т. п. — все эти живописные величания и апокалиптические предсказания в адрес участников демократического движения трудно совсем не заметить или быстро забыть.


Position №5: объявление войны критикам власти

Ответ не заставил себя ждать, РПЦ лишилась эксклюзивной неприкасаемости. Либеральные СМИ и, особенно, интернет запестрели разоблачениями недостойного поведения патриарха и других духовных командиров. В отличие от прошлых лет демократическая общественность начинает следить за тем, что говорят и пишут в руководстве РПЦ и в околоцерковных кругах. Многое приводит в негодование. Масла в огонь добавила история с «Pussy Riot». Первоначальные почти всеобщие осуждения выходки панков в ХХС, сменились после крайне жесткой реакции РПЦ сначала сочувствием, а затем и поддержкой узниц. Проявлению сочувствия весьма способствовало то, что во первых строках их «молитвы» прозвучала просьба к Богородице прогнать Путина. У оппозиционеров крепнет подозрение, что, если бы панк-тетеньки просили Богородицу сделать Путина царем, то ничего бы им не было.

Руководство патриархии привыкло к существованию в оранжерейных условиях. Патриарх, оказавшийся в ситуации одной из публичных фигур (и в этой ситуации он теперь будет всегда), за каждым действием и словом которой следят постоянно и промахов не прощают, повел себя невротично и стал обострять ситуацию. Выступление патриарха на многотысячный Молебне в защиту веры, поруганных святынь, Церкви и ее доброго имени 22 апреля воспринимался многими как объявление войны демократическому движению. Блогеры, журналисты, общественные деятели, выступали с осуждением политического курса РПЦ и патриарха, его олицетворявшего. Они вовсе в большинстве своем не дерзали замахнуться на веру и Церковь. Теперь они почувствовали себя объявленными чуть ли не идейными последователями Ленина-Троцкого-Сталина. В высказываниях Чаплина прозвучали призывы к власти действовать жестче, в церковных СМИ открыто звучит пожелание властям раздавить демократическую гадину. Среди церковников и деятелей партии власти начинает проявляться риторика религиозной войны. То, что митинг на Исаакиевской площади в питерской мэрии назвали «беснованием» — это еще первая ласточка.


Насколько это опасно для общества?

С конца 2011 года общественно-политическая ситуация принципиально изменилась и, вероятнее всего, надолго. После 20-летней спячки Россия вновь продолжила свое движение к демократии и правовому государству. Страну ожидают кризисы и конфликты. Руководство РПЦ уже успело четко определить свою позицию: она будет противостоять демократическому движению и поддерживать авторитаризм. Как это ни чудно звучит, эта позиция не конъюнктурна, она принципиальна. Весь строй церковной жизни, исторический опыт взаимодействия с властью со времен Сталина, идеология «Святой Руси», противостоящей смуте и Западу, укрепляют в церковном сознании неприязнь к демократии и выбор в пользу авторитаризма. «Основы социальной концепции РПЦ» доктринально выражают авторитаристские предпочтения. В них говорится об идеале самодержавной православной монархии, но самодержавной монархии нет, и не будет. При ее отсутствии вполне подходящей заменой может служить «суверенная демократия».

Насколько опасна такая позиция РПЦ для общества? Многочисленные опросы населения, проводившиеся в течение последних 20 лет, указывают на то, что авторитет РПЦ в сфере политики крайне низок (в отличие от сфер морали, вероучения, даже культуры). Здравый смысл подсказывает русским людям, что следование церковным призывам к послушанию и прекращению отстаивания своих прав и свобод не послужит ни душеспасению, ни благу народа. Конечно, антидемократическая деятельность церковного начальства является одним из препятствий делу демократизации страны. Она ведет к распространению в общественной атмосфере бацилл цинизма, апатии, всякого рода страхов и фобий. Но препятствие это малозначительное, второстепенное — РПЦ не является авторитетной политической силой даже для большинства верующих.

Какие формы примет демократическая реакция на пропутинскую позицию РПЦ? Конечно в разной пропорции будут присутствовать все возможные реакции — и атеизм, и антиклерикализм с неатеистическим мировоззренческим основанием, и переход в другие христианские конфессии. Но на первых порах сейчас превалирующей, основной является реакция анонимного православия — критики осуждают патриарха и его единомышленников исходя из собственного понимания православия, из своего прочтения Евангелия. Сейчас конфликт руководства РПЦ с демократическим движением выглядит в первую очередь как внутриконфессиональный конфликт. Патриархии такая ситуация, судя по всему очень не нравится и она старается превратить его в конфликт последователей Христа с воинствующими безбожниками.


Накануне пробуждения

Насколько разрушительна позиция РПЦ для нее самой? Это более сложный вопрос. Все зависит от того, насколько упорно руководство РПЦ, будет придерживаться своей «романтической» политической доктрины. Однако, скорее всего, антиклерикальные настроения не разовьются слишком сильно. Надо учитывать, что РПЦ достаточно осторожна. Когда и если конфликт власти с демократическим движением зайдет достаточно далеко, руководство РПЦ скорее всего сумеет не слишком поздно отказаться от публичного декларирования своих политических пристрастий. Во время нынешнего электорального кризиса несколько священников активно и публично выступали против фальсификаций, участвовали в разоблачениях. Они были грубо одернуты, но никак не наказаны.

По мере развития демократического движения таких священников и православных активистов будет становиться все больше. Если церковное начальство проявит здравомыслие и не будет их серьезно преследовать, деятельность именно таких священников может заметно смягчить враждебные РПЦ настроения. К тому же, надо учесть, что общественное мнение имеет склонность предоставлять РПЦ ]]>большой кредит доверия]]>, а ее политические демарши пропускать мимо ушей. Существующие сейчас малочисленные антиклерикальные круги не осознают значение этого кредита. Российское общество чувствует сильную ностальгию по «стране, которую мы потеряли», символом которого стало православие. Существуют ли перспективы реформы РПЦ? Откуда может прийти реформа?

Реформа возможна только тогда, когда для значительной части (если не большинства) духовенства нынешнее положение вещей в РПЦ будет неприемлемо. Сейчас этого нет, и в ближайшем будущем не будет. Громадное большинство духовенства разделяет те реакционно-романтические ценности, которые выражены в социальной концепции РПЦ, они готовы мириться с тоталитарными порядками в организации церковной жизни. Что может привести к изменению сознания духовенства? На этот вопрос самый убедительный ответ дал остроумный американский исследователь русского православия Рафаэль Бевилаква. По мере преодоления духовенством оторванности от своей паствы, утвердившейся в советское время, роста вовлеченности в социальные проблемы будет расти и осознание необходимости демократии.

С другой стороны, укрепление связи клириков со своими прихожанами сделает их более независимыми и готовыми отстаивать свои законные права и законные права и интересы своего прихода перед своим и духовными командирами. Бевилаква называет этот процесс «ростом пасторального православия». Как наблюдения Бевилаквы, так и мои собственные говорят о том, что этот процесс уже идет. Однако подобные изменения не происходят быстро. Так что маловероятно, что РПЦ сможет стать одной из движущих сил демократизации. Впрочем, движение к демократии у нас тоже не быстрое и РПЦ может быть еще успеет сделать то, чем она сможет гордиться столетия спустя.

Состояние русского народа таково (слабость социальных связей и солидарности, атомизированность общества, деморализация, неверие ни в собственные силы, ни в существующие институты и т. п. всем хорошо известное), что он действительно имеет нужду в социальной активности церкви. Но церкви самостоятельной, морально и интеллектуально сильной и здоровой, пробудившейся от сталинистских снов разума. Даже, если РПЦ станет созидательной силой лет через десять, она успеет сыграть важную роль в возрождении демократической России.

Текст: Сергей Филатов