Ἐν ἀρχῇ ἦν ὁ Λόγος, καὶ ὁ Λόγος ἦν πρὸς τὸν Θεόν, καὶ Θεὸς ἦν ὁ Λόγος
[В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог. Евангелие от Иоанна 1:1]
Сегодня мне прислали скриншот комментария некоего «Михаила Черновола», размещённого на сайте газеты «Завтра». Обычно я такое не комментирую и вообще не обращаю внимание. Но по целому ряду причин я сделаю исключение для этих слов: «...у этой Маши на груди на золотой цепочке красовался не символ христианства, а «Могендовид» — шестиконечная звезда, звезда Давида».
Помню, классе во втором принесла из школы новое слово — «еврей». Мама спросила, понимаю ли я смысл. Я ответила, что не понимаю, и так говорили ребята, но помню, что оно по созвучию напомнило слово «ливрея». Мама посадила меня, семилетнего ребёнка на колени и сказала: «Это такая национальность. Французы — это тоже национальность, и китайцы, и украинцы. Вот мы — русские. В мире живут разные люди, и национальностей очень много. У них разные языки, разные танцы, разные сказки. Они могут жить в разных странах или в одной стране». Все было понятно, и я уже собралась слезть с колен. «Но я хочу рассказать тебе одну очень важную вещь. К сожалению, ты ещё услышишь немало нехороших вещей о разных национальностях. Есть люди, которые будут говорить, что одна национальность хорошая, а другая плохая. Один народ лучше или хуже другого. Это неправда. В каждом народе есть хорошие и плохие. Запомни это. И что бы ты ни услышала, знай, что не бывает плохих или хороших национальностей, бывают плохие или хорошие люди», — сказала мама. Потом подумала и добавила: «Раз ты сегодня узнала это новое для тебя слово, то я хочу, чтобы ты понимала его смысл». «Я поняла, мама, ты же объяснила», — торопилась я по своим делам. Но мама сказала: «Нет, не до конца. Ты русская. И мы с папой русские, а твой дед наполовину украинец. Мы говорим и думаем по-русски и живём как русские. Но ты появилась на свет благодаря врачу, который был евреем. И если бы не он, то неизвестно, как бы все сложилось у нас, у русских. Запомни это навсегда. И никогда не допускай, чтобы при тебе унижали людей других национальностей». И я запомнила. Наверное, потому что это были очень простые слова, очень понятный пример. Или просто потому что у меня такая мама. Я запомнила их навсегда.
Лет в 20 я оказалась в Израиле — это была однодневная экскурсия на теплоходе во время недельного отдыха на Кипре, куда нас с мамой вывез её брат. Эти несколько часов в Иерусалиме и Вифлееме перевернули мою жизнь. Полностью. В ней появилась религия. Не вера. Она была и раньше, в виде интуитивного ощущения, предчувствия и даже понимания. Но все это было какое-то... языческое, что ли. А там обожгло. Этого заряда хватает до сих пор. Все воспоминания свежи и даже осязаемы. Ещё находясь в Вифлееме, я сказала, что пройду в Москве все обряды. И дядя, тогда нам очень финансово помогавший, в одном из местных ювелирных магазинов купил мне ту самую золотую цепочку, которая на мне всегда. Вернувшись в Москву я покрестилась. С тех пор я православная, в том смысле, что стараюсь ею быть. На тыльной стороне моего маленького крестика, который был куплен в арабской лавке и который со мной всегда, написано «Иерусалим».
Наша религия запрещает ненависть. Она за неё наказывает. Но во мне есть то, что по-английски называется objective hate, а по-русски, забыв о пафосе, наверное, можно выразить известным «ярость благородная». Я ненавижу все виды национализма (от расовой дискриминации до религиозной нетерпимости), я ненавижу, когда унижают или травят, неважно кого. А ещё я ненавижу глупость и тупую злобу, которые способны увидеть звезду Давида не то что в цветке или снежинке, но даже в формуле бензола.
Когда я думала о том, кого попросить быть крестными моей дочки, то у меня было два заветных желания. Первое. Чтобы эти люди были добрыми и любили смеяться. Второе. Чтобы они, по возможности, представляли разные национальности или жили в разных странах. Чтобы мой ребёнок с самого раннего детства, как с моим молоком, впитывал богатство и разнообразие этого мира и улыбался. Чтобы границы, цвет кожи, различия культур никогда не были для неё преградами. Считайте это моим личным вкладом в борьбу с национализмом.
Мне повезло. Наш крестный папа грузин. Искрометный и жизнерадостный, и очень добрый, несмотря на то, что из-за национального вопроса, скорее всего, никогда больше не увидит любимый и родной для его семьи Сухуми, Сухум. Наша крестная мама, даже не знаю, кто по национальности (судя по яркой красоте, там всего намешано), живёт в Нью-Йорке, и когда мы собираемся все вместе, Марьяна с упоением играет с её сыном, рождённым в браке с жгучим бразильцем. А наша няня, вложившая в Марьяну душу, армянка. Крутой замес. «Михаила Черновола» бы разорвало ;))
Текст: Мария Захарова
От редакции сайта «Россия для всех»
«Не бывает плохих или хороших национальностей, бывают плохие или хорошие люди». Данную фразу придумала не Мария Захарова, и даже не её мама. Мы давно её слышим, она стала расхожей для СМИ, публичных и приватных высказываний. Однако до конца ли мы её понимаем? Согласны ли со второй половиной отрицания? Не бывает не только «плохих» национальностей, но и «хороших». Положительная оценка любой национальности всегда является завуалированной отрицательной оценкой других.
