Недавно ВЦИОМ опубликовал данные исследования о том, частью какой общности россияне ощущают себя в большей степени. Опрашиваемые должны были ответить сами себе на вопрос «Кто я?». В итоговых результатах этого опроса сказано, что количество россиян, которые при ответе на этот вопрос называют свою национальность, с 2014 года упало на 5%: с 20 до 15. Но это не совсем корректно.
Важно, как спрашивают. Вопрос, который поставили они — он про идентичность персональную. Это личностный вопрос, который рассчитан на личность, а не на общность. Человек имеет много идентичностей — он может быть учителем, жителем Москвы, и одновременно он русский, или армянин, или азербайджанец, а вместе с тем — и россиянин.
Когда мы спрашиваем «Кто я?», то конечно они говорят «я мальчик», «я девочка», «я папа», «я мама». Это идентификация по базовым личностным характеристикам. Тогда этничность уходит очень далеко. И поэтому получаются такие маленькие данные.
Мы же в своих исследованиях задаем вопрос «Кто мы?», то есть спрашиваем, может ли человек себя соединить с гражданами России или со своей национальностью. И наши данные с данными ВЦИОМ очень сильно расходятся. Когда мы спрашиваем «Кто мы?», национальность выходит очень значимой идентичностью. Это коллективная идентичность, высокая.
На наш вопрос 90% (а в 2015-2016 гг. 91%) людей отвечают, что они идентифицируют себя как люди своей национальности. Мы проводим исследования по этой программе с 1994 года, опрашивая свыше четырех тысяч человек, и все эти года в результате получаются 90%, 89%, 91% — различий там на несколько процентов, и это вообще не различия при таких выборках.
И это не значит, что они не граждане России: 75-80% опрашиваемых нами людей отвечают также, что они граждане РФ. Тогда как у ВЦИОМ и этот показатель ниже — 59%. В итоге данные, которые приводит ВЦИОМ, не соответствуют той реальной жизни, которая есть.
Текст: Леокадия Дробижева, руководитель Центра исследования межнациональных отношений Института социологии РАН
Источник: Национальный акцент
