Панк-молебен, отслуженный радикальными феминистками из группы Pussy Riot, пробудил у завсегдатаев медиа-пространства высокие чувства. Действительно, повод предоставился уникальный: артистки-феминистки выскочили на амвон Главного Храма Страны и, прокричав антипутинские куплеты, были выдворены с сакральной территории.
С точки зрения церковного права они совершили кощунство. С точки зрения УК РФ им может быть инкриминировано хулиганство (ст. 213) и «те же деяния, но совершенные группой лиц, а равно по мотивам политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды либо по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы» (ст. 214). С соответствующим запросом в Генпрокуратуру обратился проректор школы православного миссионера при столичном храме Апостола Фомы Дмитрий Пахомов. Глава же Синодального отдела РПЦ по взаимоотношению церкви и общества предложил перенести в Уголовный кодекс статью 5.26.2 КоАП (оскорбление религиозных чувств).
Устав возмущаться, что мы живём не при Иване Грозном, православные ревнители благочестия призвали укротить «женскую злобу» проверенными в Средневековье методами. Так, Егор Холмогоров посетовал, что охрана не обрила девушек налысо, не вываляла их в меду и пуху и в таком виде не выкинула на мороз к собравшимся журналистам. А Максим Шевченко дал рекомендацию православным женщинам «поймать и высечь этих сучек розгами».
Позиция солидная. Когда в известном «исламском регионе» Российской Федерации «шариат если и не главенствует, то все же имеет место быть», то почему бы не ввести «Стоглав» или Соборное уложение 1649 года на территории Москвы, где они когда-то были приняты? Что мешает?
Пустячок. Статья 14 действующей Конституции. Эта статья на фоне симфонии Государства и Церкви, звучащей с каждым годом всё победней, и вправду выглядит атавизмом. Ничуть не оправдывая кощунство и правонарушения, совершённые Pussy Riot, следует признать, что православие в современной России давно перестало быть «просто» религией. Даже в шеренге так называемых «традиционных религий» оно выступает на два шага вперёд, восполняя функцию идеологии.
Де-факто государство в РФ давно отошло от принципов светкости и проводит политику планомерной клерикализации, где РПЦ отведена эксклюзивная роль. В докладе «Свобода совести в Российской Федерации», подготовленном Институтом свободы совести при содействии Московской Хельсинкской группы, отмечены основные черты этого процесса.
Тихая клерикализация осуществляется в тандеме коррумпированного чиновничества и церковной администрации, которая внутренне отвергает легитимность светского государства. Клерикализация деструктивна по сути и по последствиям. Она напрямую угрожает внутренней и внешней безопасности Российской Федерации, поскольку «законодательно» и административно усугубляет разделение граждан по вероисповедному принципу там, где этого разделения присутствовать не должно: в школе, в армии, во владении имуществом, в культуре и т. д.
Есть в клерикализации и внутренний подвох. Традиционалистам, которые, не раздумывая, защищают родную конфессию в любом конфликте, куда та влипает благодаря мафиози от религии, стоит задуматься: а так ли уж полезна для веры вездесущность «традиционных конфессий»? Необходимость заниматься квазикоммерцией и квазиполитикой вознесла на руководящие должности в религиозных организациях, вовлечённых в «симфонию», лиц не обладающих духовным авторитетом. Они заслужили чины не потому, что преуспели в аскезе или прославились добродетелями, а потому что зарекомендовали себя надёжными партнёрами. Эти менеджеры используют своё положение как благовидную ширму для теневого бизнеса и манипуляций общественным мнением.
А теперь уточним, что такое кощунство и осквернение. Эти понятия сформированы традиционной культурой, где деятельность человека делилась на священную и обыденную (сакральную и профанную) сферы. Нарушение границы между сакральной и профанной сферой есть то, что чаще всего понимают под кощунством и осквернением. Взялся человек за Священное Писание, не помыв руки после посещения туалета, вот и осквернение. Рассказал анекдот во время отпевания покойника, вот и кощунство.
Деление на сакральное и профанное в средневековом обществе было абсолютным: человек, не считавший реликвию священной, делался изгоем, лишался прав. Свобода совести не существовала.
В современном светском обществе (или обществе, которое хочет выглядеть более-менее цивилизованным) сами религиозные права базируются на свободе совести. Это не только свобода верить, но и свобода не верить. Грубо говоря, если в Средние века человек чувствовал себя свободным, только тогда, когда он был верующим, то сегодня верующий человек свободен лишь до границ свободы неверующего, и наоборот. Нарушение чужой свободы взаимообратно, и неминуемо приведёт к нарушению твоей собственной. Пытаться по-тихому обойти этот закон бесполезно. Неприкосновенность святыни людей верующих в светском обществе обеспечивается правом не признавать этой святыни людьми неверующими. Если неприкосновенность свободы неверующих нарушается, то, чем бы это ни оправдывалось, оно обязательно приведёт к нарушению прав верующих.
В сегодняшней России неверующий повсюду сталкивается с прямой и косвенной религиозной пропагандой. На вокзалах и в подземных переходах его встречают киоски с церковной атрибутикой, существующие на средства государственного бюджета. В новостной ленте СМИ, радио- и телепередачах он непрерывно выслушивает мнения православных священнослужителей обо всём на свете: от длины юбки и применения контрацептивов до внешней политики и голосования на выборах. Он видит, что первые лица страны отмечают все крупные (двунадесятые) праздники и стоят со свечками, их жёны часами беседуют с епископами и монахами, а госканалы ТВ ведут прямые трансляции богослужений. В армии неверующий будет вынужден вместе с православными однополчанами присутствовать на молебнах, выслушивать проповеди военного духовенства. Отправляя детей в школу, он знает, что те непременно встретятся со священником, который их «просветит». Жена неверующего радостно сообщит ему, что на выходные едет в монастырь N вместе с начальством, где наберёт самой святой воды, так, что пусть не скучает дома один...
Церковнослужители, призванные быть хранителями веры, навязывают её даже тем, кто у них об этом не просит. В жизни российского общества больше не осталось места, куда не ступала нога священника и не осталось больше областей деятельности, относительно которых нам бы не сообщили «мнение Церкви». Граница между светским и религиозным разрушена. В 2010 году произошла возмутительная история с навязыванием одному из крупнейших вузов страны, МИФИ, православного поклонного креста, вместо нейтрального памятника, стоявшего во дворе института. Уместно спросить: не является ли это кощунством? Ведь разрушение границы ведёт к тому, что переступая порог храма человек больше не чувствует, что попал в особое, сакральное пространство. Благоговение психологически невозможно: нас и так везде окружает религиозная атрибутика, от назойливости которой многие устали.
В этом свете «молебен» в Храме Христа Спасителя, являющемся не просто храмом, а воплощением «симфонии» между государством и церковью, перестаёт выглядеть чем-то странным. Это вполне естественная реакция арт-активистов, пытающихся привлечь к себе внимание. Если попам можно ходить на рок-концерты и торчать на ТВ, то почему бы нам не прийти к попам в гости, авось и нас по ящику покажут, — рассуждают они. И не ошибаются.
Текст: Роман Багдасаров
