Вокруг принятых или пока только «обсуждаемых» в некоторых регионах (в том числе и нашем) законов против пропаганды гомосексуализма среди несовершеннолетних кипят нешуточные страсти. Какой только околесицы не несут борцы за нравственность, которая почему-то связывается главным образом с сексуальностью (ложь, лицемерие, мздоимство при этом как-то выводятся за пределы этической проблематики): гомосексуализм ведет к убыли населения, разрушает традиционные ценности — словом геи почти также опасны как наркоторговцы, педофилы и прочие подонки нации.
За пропаганду гомосексуализма среди несовершеннолетних уже оштрафован известный гей-активист Алексеев. Он позволил себе возле администрации города Петербурга развернуть плакат с известной шуткой Фаины Раневской: «Гомосексуализм — не извращение, извращение — это балет на льду и хоккей на траве». Видимо, заседающие в администрации культурной столицы России до сих пор ощущают себя подростками, а слово гомосексуализм соблазняет их уже одним фактом своего написания.
Приходится признать: наша власть без всяких оговорок гомофобна, во всяком случае, в публичном дискурсе. Ее оппоненты в этом вопросе — главным образом либералы, — возышая свой голос в защиту сексменьшинств, обычно начинают речь преамбулой, констатирующей собственную принадлежность к натуралам. Выглядит это примерно так же, как если бы, выступая против антисемитизма, человек всякий раз говорил: сам я не еврей. Словом, даже, чтобы защитить права гомосексуалистов публично предъявлять свою идентичность, а не прятаться в «чулане» (книга американской исследовательницы Сэджвик Ив Кософфски «Эпистемология чулана», написанная в 1990 году (русский перевод 2002) многим бы помогла разобраться в мироощущении этой группы населения), необходимо в очередной раз указать людям с иной сексуальностью их место.
Защита прав геев строится на биологическом аргументе: ну родятся такими эти люди, что поделаешь... Если подумать хорошенько, этот вроде бы железный и вроде бы гуманистический довод для геев должен звучать, мягко говоря, неприятно, потому что гомосексуальность, как и гетеросексуальность — это не природа, а гендер, который тем и отличается от биологического пола ( англ. sex ), что представляет собой продукт культуры. Иными словами, в разные времена и в разных культурах представления о гомосексуальных отношениях ( сами эти практики) различны.
Представления о гомосексуалистах у большинства нашего не слишком образованного народа восходят к практикам установления иерархий в закрытых мужских сообществах, прежде всего к лагерному быту, где подобные отношения работают на обозначение статуса. Здесь важен не сам по себе факт сексуального контакта людей одного пола, а ситуация подчинения, унижения, лишения достоинства и чести. Об эротике и наслаждении здесь не может быть и речи. В такой ситуации голос «петуха» (уж простите за это слово) в защиту своих прав воспринимается как бунт против власти. Именно об этом написал в свое время замечательный поэт Лев Лосев:
Портянку в рот, коленкой в пах, сапог на харю.
Но чтобы сразу не подох, не додушили.
На дыбе из вонючих тел бьюсь, задыхаюсь.
Содрали брюки и белье, запетушили.
Бог смял меня и вновь слепил в иную особь.
Огнеопасное перо из пор поперло.
Железным клювом я склевал людскую россыпь.
Единый мелос торжества раздул мне горло.
Се аз реку: кукареку. Мой красный гребень
распространяет холод льда, жар солнцепека.
Я певень Страшного Суда. Я юн и древен.
Один мой глаз глядит на вас, другой — на Бога.
В этой системе координат разговоры о правах гомосексуалистов воспринимаются как бунт против силовой вертикали. Гомофобия здесь — манифестация бессознательного страха власти перед униженными и оскорбленными, которые заявляют о своем праве быть людьми.
Кроме архаического представления об однополых сексуальных отношениях, в более модернизированных слоях нашего общества бытует образ гея, связанный с потребительской культурой. В этой культуре широкий потребительский выбор для удовольствия, пользы и пр. распространяется не только на товары и услуги, но и на идентичности, то есть способы быть кем-то. Кстати, многие рекламисты часто заигрывают с этим фактом, демонстрируя в своих роликах персонажей, напоминающих геев. Быть геем в потребительском обществе часто означает вполне сознательный выбор и этот выбор никак не связан с отношениями господства и подчинения.
Образ современного гея зависит от образа успешного мужчины в целом. В современном мегаполисе успешный мужчина — это вовсе не брутальный мужлан, а вполне себе ухоженный работник интеллектуального труда, практикующий «заботу о себе» (М. Фуко), в том числе и о своем теле: он использует крем и духи, бреет подмышки, продумывает свой гардероб и т. п. В этих условиях гомосексуалисты внешне практически ничем от натуралов не отличаются. В одном исследовании двум группам студентов предлагалось распределить виды спорта на две колонки: только для натуралов и для геев. Хоккей, в который, как поется, играют «настоящие мужчины», попал в обе колонки.
Гей-тематика уже инкорпорирована в повседневную культуру современного города. Этот факт и вызывает ужас поборников чистоты пола, порождая бесчисленные бредни про гей-лобби. При таком раскладе «борьба против пропаганды гомосексуализма» означает панику перед неизбежным изменением гендерных стереотипов, а также некомпетентность власти, ее неумение работать в условиях социальной модернизации, которая вовсе не сводится к тотальному установлению банкоматов.
Гомофобия, маркируемая страхом перед гей-парадами и загадочной «пропагандой гомосексуализма среди несовершеннолетних» — это симптом архаичности представлений нашего общества, как говорили, в старину, родимое пятно авторитарного сознания, постоянно сражающегося с чудовищами, им самим порожденными.
Текст: Ирина Саморукова
Источник: ЗасекинРу
