«Сдохнуть легче»

14.07.2012
3 977
AA
«Сдохнуть легче» | «Россия для всех»

Зачем нужны стране иждивенцы — те, кто не могут содержать себя и нуждаются в помощи? Есть временные иждивенцы, дети и старики. Об одних общество заботится авансом, в расчёте на то, что в будущем они компенсируют все вложения, вторым — возвращает долг, поскольку удерживает часть выплат, чтобы возвратить всё по достижении пенсионного возраста. Это понятно. А вот дальше начинаются сложности.

Как быть с теми, кто лишился здоровья раньше, чем стал стариком? А с теми, кто от рождения родился больным? В чём смысл их существования для остальных?

В советский период внедрялся культ инвалидов-героев. В школе изучалось как минимум два произведения, где воспевались люди, положившие своё здоровье на алтарь Отечества: «Повесть о настоящем человеке» Бориса Полевого и «Как закалялась сталь» Николая Островского. Герои этих книг стремятся преодолеть свою травмированность, не принимают её, не смиряются с ней. Таким образом, уничтожалось само понятие об «инвалиде», буквально — «бессильном», если перевести латинское слово. Как можно назвать «бессильным» лётчика Маресьева или Павку Корчагина?! Да, они посильнее многих здоровяков, как морально, так и физически. Большинство реальных инвалидов-ветеранов со слабостями и заморочками явно проигрывало в сравнении с этими титанами. А значит, их тяжёлая жизнь — просто следствие недостатка сознательности и героизма, внушалось обществу.

Для «общества утопии», которым, по сути, являлся советский строй, подобная установка была единственно возможной. Наличие несчастных калек противоречило пафосу строительства коммунизма, поэтому их старались изолировать. В 1930-е была осуществлена программа депортации «социально вредных» элементов из крупных городов в Западную Сибирь. Посредством неё государство избавилось от десятков тысяч иждивенцев, не перенесших жестоких условий перевозки и ссылки.

Как считает историк Алексей Тепляков, «отношение советских властей к инвалидам и умственно неполноценным напоминало нацистскую программу эвтаназии». Однако если нацисты ликвидировали тяжелобольных прямо в клиниках, то в Союзе их переправляли в неприспособленные для жизни места, обрекая на скорую смерть.

Репрессии инвалидов продолжились и после смерти Сталина. В докладе МВД СССР в президиум ЦК КПСС «О мерах по предупреждению и ликвидации нищенства» от 20.02.1954 сообщалось, что за 1953 г. органами милиции были задержаны 182 342 человека и что «среди задержанных нищих инвалиды войны и труда составляют 70%». Поскольку многие отказывались от направления в дома инвалидов, самовольно оставляли их и продолжали нищенствовать, предлагалось часть существующих домов инвалидов и престарелых... «преобразовать в дома закрытого типа с особым режимом», в тюрьмы, проще говоря.

Валерий Фефелов, написавший книгу «В СССР инвалидов нет!» показывает глубокое пренебрежение к ненужному «балласту» на пути в «светлое будущее». Архитектура советских городов была устроена так, чтобы удовлетворять повседневные нужды только физически здоровых. Попытки изменить положение в последние годы, предпринятые в центральных частях ряда городов России, лишь продемонстрировали масштаб проблемы и недостаточность средств для её решения. Однако главное — не это.

Что может предложить инвалидам государство, которое не обеспечивает социальных гарантий даже здоровым, трудоспособным людям? Паралимпийские виды спорта, к примеру. Возможность ставить спортивные рекорды для человека, лишённого здоровья, конечно, необходима, но стоит на втором месте после обеспеченности медпомощью, передвижением, возможностью трудиться и, самое главное, ощущением своей необходимости обществу. Это ощущение нельзя подделать, его не получится замаскировать информационной шумихой. Иждивенцы либо реально нужны обществу, и тогда все знают, зачем и почему, либо — нет, и тогда никакой информационной шелухой позора не скроешь.

Мы до сих пор не знаем — зачем. История Кати Костроминой из Красноярска, умершей 28 марта этого года, прояснила это со всей очевидностью.

Будучи больной муковисцидозом, Катя, не смотря на недуг и тяжёлое положение в семье (мать била её, а потом ушла, отчим пил), сумела поступить в Колледж радиоэлектроники, экономики и управления. Активно участвовала в студенческой жизни, и даже отправилась вместе с другими студентами на фестиваль «Звездный дождь» в Анапу, где была особенно отмечена устроителями.

Однако ей уже исполнилось 18 лет, когда перестают действовать государственные гарантии на дорогие медицинские препараты. Состояние ухудшилось, пришлось уйти в академотпуск. Но Кате повезло: по местному телеканалу показали передачу про муковисцидоз, где был сюжет про неё. Неравнодушные люди подарили девушке компьютер. Ей удалось найти волонтера в Москве, который купил билеты, встретил и помог пройти курс лечения в московской больнице. Средства кончились опять. В декабре 2011 года сайт Помоги.org объявил о сборе денег на продолжение лечения и через месяц требуемая сумма была набрана.

Всё это время, живя с отцом в общежитии, Катя не только боролась за жизнь, занималась творчеством (на её стихи была даже написана песня), но и старалась помочь «собратьями по диагнозу». Она сама стала виртуальным волонтером, занималась координацией помощи, знакомя людей друг с другом. Никогда не будучи социально равнодушной, после 6 декабря 2011 года, она присоединилась к движению за честные выборы.

Катя постоянно задумывалась о смысле того, что происходит с ней и вокруг на страницах своих блогов. Поэтому, когда в одной из последних её записей появилось горькое признание, оно не было случайным: «Я не хочу вызывать жалость у людей! Я просто хочу быть, как все. Любить, рожать детей, работать, учиться и знать, что у меня есть будущее... ВЫ не имеете никакого права жаловаться на свою жизнь, ибо у каждого она своя! Для каждого припасено пару джокеров в кармане у этой сволочи, которую называют жизнь! Только в честной борьбе и вере в себя каждый сможет решить свои проблемы на раз-два-три. Стоит только захотеть! А я к сожалению не могу справиться со своими проблемами...

Одного желания тут недостаточно! Я устала так жить, я устала бороться каждый день! Я НЕ хочу и не могу больше это терпеть! Все больше меня пугает атмосфера царящая в нашей стране в последнее время, я боюсь начала войны, я боюсь всего... На случай войны я не смогу, как другие люди укрыться и ждать... Без лекарств и лечения я умру медленно и мучительно! Мне уже страшно, т. к. сейчас это со мной и происходит. Я умираю физически, я умираю морально, а, может, я уже морально мертва!

Я не могу больше жить в этой стране! В которой инвалиду приходится выживать за счет неравнодушных сограждан. Я устала смотреть на бедность наших стариков и слезы! Я Всем свои маленьким и тощим организмом ненавижу Россию! Увезите МЕНЯ отсюда! Я устала так жить!»

Когда она поместила эту запись, в её журнал набежала толпа троллей, принявшихся стыдить девушку за недостаточную любовь к Отечеству. И это понятно. Декоративный патриотизм никогда не видит «предмет своего обожания», нашу страну, такой, какова она есть. Потому что любовь к родине требует конкретных действий, которых такие «патриоты» совершать не привыкли.

 Через несколько дней после того, как Катя высказала всё, что думает про Россию, девушка скончалась. Близко знавшие её люди пишут: «В последний день своей жизни была бодра и весела, что таким больным несвойственно. Обычно они умирают медленно от удушья. Просто у Катьки открылось кровотечение. Она решила поделиться антибиотиками, неожиданно свалившимися на нее, с друзьями по несчастью и перла тяжелую сумку на почту. Отправила, чему была рада, потом «ой, что-то мне как-то похреновело». Катя умерла очень быстро.

Эта история содержит ответ на поставленный в начале статьи вопрос: для чего нужны стране иждивенцы? Для того же, для чего и остальные люди. Катя Костромина не была и не хотела чувствовать себя иждивенцем. Будучи полноценным Человеком, она хотела сама помогать другим. И смогла это сделать.

А что было нужно Кате от своей страны? Явно не специальные конкурсы красоты, клубы общения или паралимпийские гонки. Она сама находила себе друзей, влюблялась, переживала, злилась и радовалась. Единственное, в чём она по-настоящему нуждалась — гарантированная медицинская помощь. Именно её Катя никогда не получала вовремя, чтобы убедиться в этом просто почитайте её журнал. Заглавие вверху — один из тэгов её дневника.