Мы продолжаем знакомить читателей сайта с материалами, связанными с прошедшим в Саранске 24 августа первым заседанием Совета при президенте России по межнациональным отношениям. Было опубликовано вступительное слово президента Владимира Путина, статья академика Валерия Тишкова. Теперь — критический взгляд историка Сергея Маркедонова.
Качественная диагностика или «здравицы»?
Заседание президентского Совета воочию показало, что качественной диагностике сложной проблемы власть предпочитает стилистику здравиц и митингов. Фактически ни одна системная проблема российской национальной политики, будь то кризис идентичности в процессе распада СССР, отсутствие широких горизонтальных связей, региональная замкнутость и формирование мягкого апартеида, не были затронуты в ходе заседания. Вместо этого президент повторил набор фраз о российской уникальности и единстве народов, населяющих страну.
Он также обратил свой гнев на неких абстрактных чиновников и правоохранителей на местах, которые подвержены коррупции и не выполняют свои функции качественно. Даже для экспертного семинара такая оценка была бы не вполне уместна. Просто потому, что для доказательства любого тезиса требуются факты. А уж на президентском Совете это и вовсе выглядит, как повторение общих мест, которые известны каждому гражданину страны, решающему свои повседневные вопросы хоть в ДЭЗ, хоть в полиции, хоть в суде.
Взять, к примеру, недавнюю инициативу кубанского губернатора Александра Ткачева по созданию в Краснодарском крае «миграционного фильтра» для выходцев из северокавказских республик, таких же граждан России, как москвичи, питерцы или ростовчане. Эта идея соответствует продвижению межэтнического согласия в стране или же она, напротив, провокационна и опасна? На этот вопрос главный профильный консультативный Совет при главе государства не дал вразумительного ответа.
Конечно, Ткачев не получил места в партийных списках «Единой России» на октябрьских выборах в краевое законодательное собрание, в чем многие видят признаки «опалы» и едва ли не предстоящей отставки. Возможно, так оно и будет. Но в публичном пространстве центральная власть свою позицию четко не обозначила, следовательно, у других управленцев остается возможность действовать в схожем ключе. Ведь ткачевская инициатива так и не была отвергнута.
Другой сюжет — недавний спор между Рамзаном Кадыровым и Юнус-беком Евкуровым, в ходе которого был поднят такой болезненный для Северного Кавказа сюжет, как определение административных границ. Москва считает такой сценарий возможным или, напротив, крайне опасным? Реакции также не последовало, притом, что руководитель Чечни пользуется практически безграничным доверием Владимира Путина. Молчание первого лица государства — это знак согласия?
Терминологическая эклектика
Между тем, от президента требуется определение главных приоритетов и опознавательных знаков национальной политики. Однако даже сама терминология, используемая при выработке ее основ, вызывает вопросы. Все три президента РФ неоднократно говорили о том, что нация — это не пресловутый «пятый пункт» анкеты, а общее гражданство и политическая лояльность. Еще в 1995 году Борис Ельцин заявлял о том, что в перспективе Россия будет двигаться к единой нации, определяемой именно таким образом. В феврале 2004 года в ходе своего выступления в Чувашии Путин говорил о российском народе, как о единой нации. Затем этот тезис и он, и Дмитрий Медведев повторяли в разных вариантах.
Если так, то президенту необходим Совет не по межнациональным отношениям (если нация — это не высшая форма этноса, а политико-гражданское понятие), а по межэтническим. Иначе происходит ненужная терминологическая путаница и попытка соединения старого (сталинского в своей основе) словаря национальной политики с концепциями гражданской нации. Но такая эклектика ни к чему, кроме смешения разнонаправленных мер и инициатив привести не может. Чего же удивляться тому, что многие эксперты и особенно управленцы в республиках РФ воспринимают идею «российской нации», либо как угрозу ассимиляции, либо как попытку повторения опыта с «единым советским народом».
В реальности же гражданская нация «российский народ» ни тем, ни другим не является, поскольку в ее основе лежит не этническое происхождение (русский, татарин, чеченец), а гражданство и лояльность. Точно также в рамках понятия «казахстанец», интенсивно продвигаемого в соседней стране, рассматриваются не только казахи, но и русские, татары, украинцы, уйгуры и узбеки. И на Украине многие эксперты четко противопоставляют языковую украинизацию, которая ведет к утрате этнических корней, и политическую, при которой обладание украинским паспортом не влечет за собой утрату русского, венгерского или польского этнического происхождения. Таким образом, для того, чтобы строить основы любой политики, неплохо бы разобраться с терминами, а не пытаться механически скрестить разные подходы вкупе с громким пиаром про «дружбу народов» и «крепкие связи».
Этнический интерес или гражданская ответственность?
Много вопросов вызывают и принципы формирования президентского Совета. Оговорюсь особо, речь идет не о конкретных людях (среди членов консультативного органа можно встретить и авторитетных специалистов, таких, как Рамазан Абдулатипов), а о том, кого надо звать в первую очередь. В этой связи хочется обратить внимание на тот факт, что среди «советников» оказались, в первую очередь, не эксперты, а представители национально-культурных автономий. Но весь фокус в том, что этническая группа не может являться ответчиком и вообще субъектом политического процесса.
Этнос — это не юридическое и не физическое лицо, и что такое этнические интересы, вообще не понятно. Многие русские публицисты выступают с апологетикой ткачевской инициативы, а автор настоящей статьи (тоже русский) категорически не приемлет такое «политическое творчество». Кто из нас более русский и более трезво отражает интересы русского народа? Вопрос риторический, а ответ на него зависит от личного вкуса задающего. Кто лучший чеченец — террорист или человек, воевавший с этими самыми террористами даже тогда, когда Москва отвернулась от своих сторонников в Чечне в 1996 году?
Таким образом, понятие «этнический интерес» чрезвычайно расплывчато и неопределенно. Иное дело гражданская ответственность. В ней все мы, вне зависимости от нашего происхождения и политических вкусов, несем равную ответственность перед законом. Естественно, если он не подминается «креативными» чиновниками.
Однако «этнические интересы» приватизируют общественные организации, называющие себя выразителями интересов всей группы в целом. Власть же основывает всю национальную политику на выстраивании отношений с национально-культурными автономиями, то есть с этноэлитами. Считается, что за всех чеченцев ответственность несет национально-культурная автономия (НКА) чеченцев (аналогично ситуация складывается с армянами, грузинами, азербайджанцами, татарами). В результате при таком подходе НКА фактически наделяется функциями квазигосударства. Коллективные права, таким образом, ставятся выше прав и обязанностей гражданина перед законом. Результат очевиден. Власть выстраивает отношения не с человеком и гражданином, а с группами. И заседание Совета от 24 августа подтвердило, что с этого курса власть сворачивать не хочет.
Такой «групповой подход» очень удобен бюрократам, но на практике чреват апартеидом и ксенофобией. И возникает непростая дилемма: либо сохранять ситуацию, удобную для ведения административного бизнеса, либо работать над сохранением единства страны (не декларативного, а реального), но при этом отказаться от услуг неэффективных администраторов на всех уровнях.
С сокращениями.
В оформлении использована фрагмент репродукции работы группы AES+F из проекта «Пир Трималхиона».
Текст: Сергей Маркедонов
Источник: Новая Политика
