18 октября 2010, фактически ровно два года назад, канцлер Германии Ангела Меркель сделала заявление, которое сперва немецкие, а потом и мировые СМИ превратили в сенсацию: якобы глава германского правительства объявила об «абсолютном крахе» мультикультурализма.
Эта новость, касающаяся в общем-то внутренней политики другого государства, вызвала настоящий фурор в политических кругах России. Академические круги всерьёз задумались над тем, чем же можно обосновать развитие межкультурного диалога в динамичном и полиэтничном российском обществе, политики принялись срочно корректировать свой лексикон, но больше и дольше всех, разумеется, ликовали национал-радикалы всех мастей...
Правда, расписывая границы и характер этого «абсолютного краха» общественность и журналисты почему-то забывают вспомнить о том, что в Германии никогда не проводилась политика мультикультурализма. По этой причине и «абсолютный крах» мультикультурной политики наступить не мог в принципе. Крах терпит только то, что воплощается. И отсюда возникают вопросы: о чем именно говорила Меркель? Крах чего предвещала? Что происходит с мультикультурным дискурсом в Германии?
О чем говорила Меркель
Два года назад Меркель действительно говорила о крахе, только не мультикультурализма, а мульти-культи. Она заявила: «Der Ansatz für Multikulti ist gescheitert, absolut gescheitert» — «Мульти-культи потерпело крах, абсолютный крах». Ни слова про мультикультурализм и его политику.
Интересное сложносоставное слово «мульти-культи» некоторые считают немецким синонимом мультикультурализма, их вводит в заблуждение то, что «мультикультурализм» и мульти-культи" имеют один и тот же корень. Однако это не только не одно и то же — это слова, за которыми стоят прямо противоположные по смыслу явления.
Мультикультурализм как и любой другой «-изм» — это идеология и практика, иными словами, политика. Политика подразумевает идеологически мотивированную цель, набор политических инструментов, декларацию и воплощение. Однако в таком виде в Германии никакой мультикультурализм никогда не воплощался и не провозглашался. Вопреки распространенному мнению, на Западе вообще не так много стран, где проводится политика мультикультурализма — Канада, Испания, Великобритания, страны северной Европы. И Германия никогда не относилась к этому сообществу.
Более того, негласное табу на национальную и этнополитическую тему настолько глубоко укоренилось в правящем политическом сообществе Германии, что в этой стране нет даже комплексной миграционной политики, не говоря уже о мультикультурной, гармонизационной. До сих пор существуют представления о том, что турки-гастарбайтеры когда-нибудь, как и планировалось в
Мульти-культи в русском языке не имеет никакого аналога. Его можно перевести как «стихийно сложившееся культурно гетерогенное общество на фоне отсутствия какой бы то ни было государственной политики в этой области». Баварский социолог Бертхольд Лёфлер даже называет его «фактическим мультикультурализмом» (хотя можно ли отсутствие мультикультурной политики и ее последствия называть термином, подразумевающим ее наличие?). Мы же для простоты назовем его «разнокультурным обществом».
Когда Меркель говорит о крахе мульти-культи, она говорит о том, что из-за отсутствия какой бы то ни было мультикультурной политики сложилась совершенно неприемлемая ситуация, требующая немедленной политической оценки и исправления. Другими словами, выступает с позиций, прямо противоположных тем, которые приписывают ей СМИ — она выступает за мультикультурную политику в отношении «разнокультурного общества». И эта мультикультурная политика должна определить национальные и этнические границы, в которых будет существовать общество — то есть она выступает за мультикультурализм!
Жупелизация
Разумеется, тогда, два года назад, за Ангелой Меркель начали повторять и другие европейские лидеры. Вот, например, Николя Саркози также заявил о том, что мультикультурализм себя не оправдал и от него стоит отказаться. Как он собирался отказываться от мультикультурализма не очень понятно, потому что французская политическая модель, сверх-унитарная и ассимиляционная, страдала аллергией даже на упоминание о мультикультурной политике, не то что ее практиковала. Единственным заметным во Франции элементом мультикультурализма была введенная в 1981 году свобода этнических ассоциаций — не Бог весть какое достижение.
Националисты — от умеренных до откровенных расистов — и без того наперебой заявляли, что мультикультурализм во Франции привел к парижским погромам 2005 года, т. н. «войне предместий». Как же он мог довести Францию до бунта мигрантов, если, во-первых, мультикультурализм во Франции никогда не практиковали, а во-вторых, в стране-лидере по мультикульурализму — соседней Испании — не сожжено ни одного автомобиля даже в бунтующих провинциях Каталония и Баскония, где «национальное чувство» особенно ущемлено?
Заговорил о кризисе мультикультурализма Джеймс Камерон, премьер-министр Великобритании на тот момент. Британские ученые и СМИ внесли самый большой вклад, забивая гвозди в крышку гроба мультикультурализма. Они сделали мультикультурализм глобальной проблемой — анализируя ситуацию от Канады, родины этой теории, до азиатских стран и Австралии, где у Британии были когда-то колонии. Они полгода доказывали, что мультикультурализм вредное явление и везде терпит исторических крах.
На этом фоне сократились выплаты европейским странам, внедряющим мультикультурные модели и действительно добившимся значительных успехов. Прежде всего, это Испания. Несмотря на перекосы гармонизирующего законодательства, мигранты имеют во многом те же права, что и принимающее общество — вплодь до возможности голосовать на муниципальных выборах. И эти широкие права позволили и латиноамериканцам, и марокканцам, и всем остальным категориям нетитульных народов занять вполне достойное место в испанском обществе. В мировой прессе практически ничего не слышно о преступлениях на почве ненависти против мигрантов в этой стране.
А потом к лету 2011 года все стихло. Кампания по дискредитации мультикультурализма оставила после себя только эхо в маргинальных средах и ушла из политической повестки также внезапно, как и появилась. Так что же это за кризис такой, который начался по щелчку пальцев и точно так же закончился? Управляемый какой-то кризис...
Cherchez la élections
«В политике ничего просто так не происходит», — учил Уинстон Черчилль. Поэтому в любых глобальных трендах надо искать... выборы. Конец 2010 — начало 2011 года это послевкусие после мартовских региональных выборов во Франции, выборов в бундестаг в Германии, майских парламентских выборов в Великобритании и выборов в Европарламент. В это время также готовились к волеизъявлению страны-доноры Евросоюза, и без того получившие урон по своим национальным идентичностям, участвуя в процедурах ЕС.
Это время назревших миграционных проблем, решать которые отказывались как либеральные силы, так и консервативные — именно эти две идеологические группы разделили власть как в наднациональном Европарламенте, так и в национальных парламентах стран-лидеров Евросоюза. Такая ситуация не устраивала недавно присоединившиеся страны, столкнувшиеся с миграцией, и сам народ Великобритании, Франции, Германии, Чехии, Финляндии. Таким образом, мультикультурализм в данном коротком электоральном цикле оказался многим невыгоден, а выгодно стало оттягивать голоса у правых сил, которые иногда набирают популярность, но никогда не знают меры в том, что морально и дозволено в большой политике, а что не дозволено.
При этом мультикультурный дискурс стал непримиримым и острым даже как-то в отрыве от мультикультурной практики — как какой-нибудь хрущевский «волюнтаризм» или раннесоветское «вредительство». Широкие массы не очень понимают, что это такое, но уже борются и спасают «европейское наследие».
К середине 2011 года тренд на правеющую Европу исчерпал себя: «Истинные финны» не смогли развить свой успех, венгерский Йоббик «окультурился» и занял более умеренные позиции, попав в парламент, а ограниченные акции французских властей по выселению цыган дали националистически массам долгожданную пятиминутку гнева. И здесь-то выяснилось, что мультикультурализм стал никому не нужен, равно как и его крах.
Сейчас, оглядываясь назад, мы вспоминаем лозунги «проснувшейся Европы» о том, что дальше так продолжаться не может, с мультикультурализмом необходимо покончить, необходимо вернуть «дух Европы» (что означает хотя бы частичную реабилитацию расизма). Это был праздник радостного сопережевания для российских националистов.
Только вот незадача. В результате критики «мульти-культи», мультикультурных практик в общественной и политической жизни Европы стало больше. Создается миграционное законодательство, местами с нуля, институируется сфера этнических ассоциаций, подчеркивается недопустимость ассимиляции и учитывается мнение меньшинства. В Германии на днях открылся крупнейший в Европе образовательный исламский центр. Потому что мультикультурализм существует с одной единственной целью — интеграцией в общество, а она неотделима от уважения культурных особенностей как самого общества, так и тех, кто собирается в него интегрироваться.
Текст: Виталий Трофимов-Трофимов
