Трудно писать средневековую конституцию...

20.11.2012
4 919
AA
Трудно писать средневековую конституцию... | «Россия для всех»

— Ну, как дела? — спросил Румата благосклонно. — Одних грамотеев режем, других учим?
Отец Кин осклабился.
— Грамотей не есть враг короля, — сказал он. — Враг короля есть грамотей-мечтатель, грамотей усомнившийся, грамотей неверящий! Мы же здесь...
— Ладно, ладно, — сказал Румата. — Верю. Что пописываешь? Читал я
твой трактат — полезная книга, но глупая. Как же это ты? Нехорошо. Прокуратор!..
— Не умом поразить тщился, — с достоинством ответил отец Кин. — Единственно, чего добивался, успеть в государственной пользе.
Умные нам не надобны. Надобны верные. И мы...
— Ладно, ладно, — сказал Румата. — Верю. Так пишешь что новое или нет?
— Собираюсь подать на рассмотрение министру рассуждение о новом
государстве, образцом коего полагаю Область Святого Ордена.
— Это что же ты? — удивился Румата. — Всех нас в монахи хочешь?..
Отец Кин стиснул руки и подался вперед.
— Разрешите пояснить, благородный дон, — горячо сказал он, облизнув губы. — Суть совсем в ином! Суть в основных установлениях нового государства. Установления просты, и их всего три: слепая вера в непогрешимость законов, беспрекословное оным повиновение, а также неусыпное наблюдение каждого за всеми!
— Гм, — сказал Румата. — А зачем?
— Что «зачем»?
— Глуп ты все-таки, — сказал Румата...

А. и Б. Стругацкие. «Трудно быть богом»


Марширующие вместе

Есть люди, почему-либо убеждённые в том, что существует рецепт универсального коллективного счастья для всех и что эти все обязаны дружно к этому счастью маршировать. Кто не хочет — тем хуже для них. Шаг влево, шаг вправо должны сурово караться. Среди них есть ещё и такие, которые убеждены, что совершенно точно знают, в чём именно рецепт универсального счастья заключается. И потому они имеют неоспоримое право указывать остальным, куда и как надо маршировать.

Обе разновидности поведения присутствуют в любом обществе во все времена. Всегда были и будут как желающие маршировать вместе, так и готовые вожатые для подобных колонн. Разница между обществами по степени свободы заключается не в количестве таких групп, а в уровне их влияния на социальные процессы.

В текущем году размышления на данную тему посещают меня всё чаще. 2012-й стал для России во многом уникальным, начиная со времён упразднения в ней однопартийного режима. Никогда прежде за последние 20 лет с такой силой не заявлялись претензии на то, что в государстве должна быть только одна, закреплённая законом, идеология. Никогда раньше в «демократической РФ» не было столь ожесточённых попыток ревизии таких принципов Конституции 1993 года, как идеологическое многообразие и свобода совести. И есть все основания предполагать, что мы находимся только в начале этого процесса, и что в ближайшие он годы будет происходить по нарастающей.


Высшие ценности против прав человека

Я не собираюсь отстаивать сейчас положения ельцинской Конституции и доказывать их благотворность для нашей страны. Более того, сам тезис о том, что нет принципов выше, чем права человека, представляется мне не бесспорным в такой вот отвлечённой формулировке. Но это отнюдь не означает, что истина заключается в отрицании данного тезиса. Из того, что категория прав человека подчас используется для обоснования вещей абсурдных с точки зрения гуманности совсем не следует, что эту категорию нужно отменить, и что иные ценности, претендующие на значение «высших», не смогут быть использованы для оправдания каких-либо мерзостей и гнусностей.

Более того, исторический опыт наглядно показывает, что «ценности», отрицающие права человека, гораздо эффективнее, чем эти последние, служат попранию человеческого, гражданского и национального достоинства ради низменных и своекорыстных побуждений тех, кто присваивает себе монополию на идеологическую истину. Поэтому, при прочих равных условиях, права и свободы человека предпочтительнее в качестве основополагающей ценности любым другим. Во всяком случае для тех людей, кто не находит особого удовольствия в том, чтобы одновременно помыкать слабыми и прогибаться перед сильными.

Давно подмечено, что патриотизм — последнее прибежище негодяя. Это утверждение нисколько не отвергает ценность патриотизма, а лишь отображает ту закономерность, что негодяй неизменно прячет свои гнусные замыслы за «высшими ценностями». Он вынужден так делать, потому что иначе он не сможет обмануть честных людей настолько, чтобы они стали служить его интересам. Самые отвратительные цели и поступки в истории человечества всегда оправдывались ценностями патриотизма, веры или иного высшего идеала. Из чего, конечно, не следует, что названные идеалы всегда служат только гнусным замыслам и защищаются только соответствующими личностями. Но отмеченное правило необходимо постоянно учитывать.

Отсюда следует, что всякая олигархия стремится увековечить своё господство, предотвратить возможность смены элит демократическим путём. Этому служат «конституционные» способы, заменяющие свободный выбор власти народом запутанными институциями и оправдываемые «высшими ценностями». Последние, как убеждают олигархи и их нахлебники, обязательно будут попраны, если дать народу свободно избирать себе правителей. Естественно, что у всякой олигархии всегда находятся идеологи, обслуживающие её интересы, вроде упомянутого в эпиграфе к статье «прокуратора Патриотической школы» из бессмертной повести братьев Стругацких.


Явочная ревизия Конституции

От этих общих рассуждений перейдём к более конкретным. В России началась явочная ревизия Конституции. Прежде всего — путём принятия законов, противоречащих основным нормам Конституции. Скандальный законопроект, принятый Госдумой в первом чтении, фактически утверждает приоритет одной формы мировоззрения — религиозной — перед всеми остальными. Но и среди религий есть те, которые «равнее прочих» и наделены в законопроекте неконституционным эпитетом — «традиционные».

Помимо этого законопроекта (против коего в столь антиправовом виде высказался даже президент Путин) постоянно раздаются заявления различных известных персон об ущербности всех форм мировоззрения перед религиозным и о закреплении за православием особого статуса не только в качестве конфессии, но и в качестве государственной идеологии. Последнее уже ни в какие ворота не лезет в свете самого учения Христа, призывающего воздавать кесарю лишь кесарево, а Божье — только одному Богу.

Что характерно: традиционалисты, требующие законодательно закрепить статус православия в России, ссылаются при этом на опыт некоторых западных стран (скандинавских, Англии и т. д.), в которых одна из церквей считается государственной. Странно избирательный получается «традиционализм»! Основополагающие принципы западной демократии мы отвергаем, а вот отдельные архаичные нормы западного законодательства готовы использовать. А почему бы не сделать наоборот?


Больше традиции! Ещё больше!!!

Бог и религия для наших традиционалистов — всего лишь политические технологии. В этом лишний раз убеждаешься, ознакомившись с очередным творением их «государственно-правовой мысли» под названием «Научный макет новой Конституции России» (М., 2011). Этот труд объёмом более чем в 60 печатных листов был подготовлен авторским коллективом «Центра проблемного анализа и государственно-управленческого проектирования» под руководством Степаном Сулакшина. Его презентация прошла в мае этого года и вызвала заслуженно неоднозначную реакцию.

Спустя полгода о нём опять вспомнили в связи с 400-летним юбилеем освобождения Москвы. Под такие юбилеи особенно назойливо звучат речи о том, как бы мы все были счастливы, если бы вернулись к политическим формам дореволюционной России, а ещё лучше — Московской Руси. А почему бы, кстати, не золотоордынского ига? Ведь там патриархальности было ещё больше! Ну да вернёмся лучше к конституционному «макету».

«Научный макет новой Конституции России» состоит из четырёх обширных глав и предваряется «Введением». Во «Введении» указано, в частности, что «в ряде работ Центра доказано, что для человека и человеческого сообщества важны не только материальные условия жизни, но ещё и устройство жизни в её широком смысле». Очевидно, если бы названный Центр не доказал это положение, то мы и по сей день пребывали бы в заблуждении о том, что для человека важна только материальная составляющая жизни, и не подозревали бы о важности духовной. Очевидно также, что, по замыслу авторов труда, их способность доказать эту трудную для понимания истину является свидетельством их полной правоты и во всех остальных вопросах.


У семи нянек дитя без глазу

Первая глава — «Методологический подход к проектированию научного макета новой Конституции России» — призвана показать, что всё содержание книги зиждется на строгом научном и логическом фундаменте. Поскольку нет решительно никакой возможности разбирать 75 страниц мелкого шрифта, написанных на эту тему, примем на веру безупречность методологических построений авторов «Макета». По тем же причинам отложим пока разбор вдвое более объёмной главы второй — «Проблемный комментарий к Конституции Российской Федерации 1993 года». И перейдём к содержательному ядру «Макета», его третьей главе, озаглавленной так же, как и весь опус.

Здесь, опять же, параграф первый «Пояснительная записка к научному макету...» сжато повторяет основные положения предыдущих глав. Параграф «Структура... [того же самого]» рисует нам содержание проекта Конституции, состоящего из 240 статей, каждая из которых имеет собственное название. Столь детальная проработка невольно заставляет думать, что создатели «Макета» убеждены: ничто в обществе не должно оставаться вне регламентации Основного закона. Это впечатление усиливается, как только приступаешь к чтению текста новой Конституции (в макете пока, естественно).

Так, статья 2 чётко определяет то, что по-разному трактуют политические философы и правоведы. Впредь, чтобы никакого разномыслия на этот счёт в обществе не оставалось, макет Конституции даёт окончательные дефиниции таким понятиям, как «жизнеспособность», «гарантия», «государственная идеология», «государственная политика», «долг» и т. д., а паче всего — «подрыв высших ценностей России». Впрочем, после того, как в законах РФ появилась такая категория, как «оскорбление чувств верующих», нас уже ничто не может удивить. Впрочем, нет. Удивительно то, что в «Макете» не определено понятие «русская (российская) цивилизация», хотя этот термин употребляется в статье 3.


Итак, о «высших ценностях России»

Боюсь, что мой очерк уже и так чересчур затянулся, а ведь мы только ещё в начале путешествия по 240-статейному «Макету». Чтобы скорее подчеркнуть суть дела и показать, к какому правовому счастью указует нам путь «Центр проблемного анализа и государственно-управленческого проектирования», перейду сразу к статье 6 (номер ничего не напоминает?), озаглавленной «Высшие ценности России».

...4. Высшими ценностями России являются:
а) единство, неделимость, территориальная целостность и государственный суверенитет России;
б) ответственность России за судьбы мира и человечества;
в) всеобщее благо, общественное благо, благо всех законных социальных групп
и благо каждого человека в их гармоничном сочетании;
г) забота всех и каждого о сохранении и умножении достояния Народа России;
д) русская (российская) цивилизационная идентичность;
е) единство, дружба и солидарность русского и всех братских российских народов;
ж) служение государства Народу России;
з) народосбережение;
и) человеческая жизнь, достоинство и свобода человека;
к) патриотичность и любовь к Родине;
л) неприятие расовой, национальной, религиозной, языковой и социальной дискриминации;
м) любовь и семейность, рождение и воспитание детей, связь поколений;
н) сочетание традиционности и прогресса;
о) коллективность и взаимопомощь;
п) социальная справедливость;
р) гуманизм и взаимное уважение между людьми;
с) альтруизм и сопереживание;
т) гармоничное развитие личности;
у) честь, совесть и нравственность;
ф) идейно-духовная мировоззренческая мотивированность человека и общества, устремленность к идеалу;
х) нестяжательство и преобладание духовно-нравственных мотивов жизненного поведения над материальными интересами;
ц) трудолюбие;
ч) устремленность к творчеству.

И хотя п. 5 той же статьи устанавливает, что «высшие ценности России равнозначны, никакая из высших ценностей России не может преобладать в государственном управлении», указанный порядок перечисления заставляет думать, что для авторов документа это всё-таки не совсем так. В частности, «единство, неделимость, территориальная целостность и государственный суверенитет» — это, вообще-то и есть признаки государства. Получается, что высшая ценность государства — это и есть само государство? Государство существует ради себя самого? Вот к такому абсурду привели авторов «Макета» несомненно благие намерения совместить совершенно разнородные (правовые и внеправовые) категории в одном акте квази-правового характера.

А набор «ценностей» — что тут можно возразить? — конечно, неплохой. Для праздного разговора интеллигентов за чаем. Но когда статья 9 предусматривает строгий запрет любой деятельности, направленной на подрыв «высших ценностей» России, то всякий поневоле задумается: а не подорвёт ли ценность «нестяжательство и т. д.» (а заодно и «русскую цивилизационную идентичность») моя смиренная просьба к начальству прибавить хоть чуть-чуть к моей скромной зарплате?..

Испокон веков закон ограждал людей от посягательств на их жизнь, свободу, честь и имущество. Закон в принципе неспособен на большее. А попытки законом предписать добродетель способны обернуться только чем-то вроде Женевской республики Жана Кальвина XVI века. Желающие убедиться в этом могут сами скачать ]]>упомянутый документ]]> и, наслаждаясь чтением его 456 страниц, представить, во что может обойтись России неукоснительное выполнение гражданами и властями норм «Макета». Если не жалко собственного времени. Мне своего жалко. Поэтому в дальнейшие дебри не полезу.


Бог как политтехнология

Напоследок всё-таки ненадолго вернусь к первой главе замечательного опуса. Его авторы ставят себе в особую заслугу то, что в нём слово «Бог» упомянуто 17 раз и уступает в этом качестве только конституции Ирана (24 раза). На мой взгляд, это лишний раз показывает, что Бог для авторов «Макета» — не более чем политическая технология. Ну, а употребление слова «ценности» вообще зашкаливает: 113 раз! Это при том, что даже ныне действующая Конституция РФ лидирует по этому показателю в мире (3 упоминания), тогда как во многих конституциях мира (в частности, таких христианских стран, как Италия и Греция) нет ни одного. Так, может быть, авторы «Макета» просто перепутали Конституцию с проповедническим сочинением?

Некомпетентность авторов в вопросах государственного и конституционного права видна на каждом шагу. Чего, к примеру, стóит их заявление (в главе 1) о том, что срок действия конституций государств мира — в основном 15-20 лет? Да, если этот подсчёт делался по типу «средней температуры по больнице», и если брать страны Африки, где после каждого переворота новый диктатор переписывает конституцию под себя, то это, наверное, так. Но, быть может, нам лучше брать за ориентир показатели не «третьего мира», а стран с устойчивыми демократическими режимами? Конституция Пятой республики во Франции действует с 1958 года, конституция Италии — с 1946 г., Индии — с 1950 г., Австралии — с 1900 г., США — с 1787 г.

Спору нет, что нынешняя Конституция России несовершенна. Но это не означает, что всякое словотворчество на тему морали в законодательстве может послужить ей достойной заменой. Несовершенна любая Конституция в мире. Конституция США изначально устанавливала только нормы взаимоотношений между ветвями власти, между федеральным центром и штатами. Все правовые и «ценностные» нормы добавлялись к ней путём «поправок» (дополнительных статей). Эта конституция в нынешнем году отметила 225 лет.

Пример тех же США, казалось бы, должен убеждать умных людей в том, что патриотизм утверждается не нормами конституции и не федеральными правительственными структурами, а какими-то реальными преимуществами жизни в своей стране перед остальными. Но нашим традиционалистам кажется, что всё вплоть до самых высоких моральных качеств можно просто предписать людям мёртвой буквой закона.

Текст: Эдуард Корнеев