Дискуссия о том, выиграет Россия от прямых губернаторских выборов или проиграет, идет все то время, пока у власти находятся Владимир Путин и Дмитрий Медведев. Однако особую активность участники этой дискуссии проявили последние два месяца, когда идея возврата прямых выборов губернаторов стала как никогда реальна.
Антисепаратистский фильтр
Дмитрий Медведев 2 мая 2012 года подписал закон, возвращающий прямые выборы, однако это было решением не одного дня. На федеральном уровне эту тему обсуждали как минимум с 15 декабря 2011 года, когда в ходе передачи «Разговор с Владимиром Путиным» на тот момент премьер-министр пожаловался, что Россия пока не готова к обычным прямым выборам глав регионов из-за угрозы национализма и сепаратизма. В ней же он поведал о том, почему он пошел на такой шаг, и что этот шаг ему никто не подсказывал: это был его личный креатив.
Главным препятствием на пути прямых выборов Владимир Путин тогда видел сепаратизм, а главным лекарством — президентский «антисепаратистский фильтр» кандидатов на пост губернатора. Насколько широко к месту и не к месту можно применять этот «антисепаратистский фильтр» мы уже убедились на примере «дела Мосеева», когда в сепаратизме обвиняют даже людей, физически и ресурсно не способных ни на какой сепаратизм.
На попятную
После того, как утихли протестные акции, медленно начался процесс отказа от медведевской инициативы. После «войны публикаций» и ажиотажа, вызванного открывающимися перспективами губернаторских выборов, активизировались силы, получавшие до этого выгоду от назначения губернаторов.
Первое публичное предложение, направленное на то, чтобы оставить все как есть, прозвучало в декабре 2012 года. Председатель парламента Северной Осетии Алексей Мачнев на малозначащей для широкой общественности встрече с Владимиром Путиным затронул тему прямых губернаторских выборов. Он выступил как противник прямых выборов, мотивировав позицию тем, что они приведут к «накалу общественно-политической ситуации, ухудшению социально-экономического положения, разжиганию межрегиональной розни и к угрозе безопасности».
Владимир Путин тогда ответил, что регионам нужно дать право самим определять необходимость проведения выборов. С этого момента и заработал административный механизм по перемотке медведевских выборных инициатив.
Сразу после Нового года в российских СМИ появилась информация о том, что в Москву организованной группой прибыли главы Карачаево-Черкесии, Кабардино-Балкарии и Дагестана. По результатам встречи не было опубликовано никаких заявлений, но многие не без оснований предположили, что темой обсуждения было сохранение процедуры назначения глав этих трех республик. Во всяком случае, это логично связывалось с последовавшими заявлениями главы Ингушетии Юнус-Бека Евкурова, который на встрече отсутствовал, но практически сразу же после нее открыто выступил против прямых выборов.
Его аргументы оказались просты: назначенные президентом губернаторы не бездельники, хорошо работают, некриминальны и не нуждаются в том, чтобы покупать за водку голоса избирателей. Выборы президента он назвал «высочайшей демократией», а про губернаторские выборы он добавил: «выборы в регионах — это не демократия». Разницу между теми и иными выборами он указал только в быстрой установке веб-камер. Также он выступил за то, чтобы губернаторов и глав республик назначали не только в Ингушетии, но и по всей стране, чтобы, видимо, было меньше вопросов по поводу результатов именно его президентства.
Опасаться Евкурову есть чего. Назначение его главой республики сопровождалось большой медийной помпой, а его самого преподносили как спасителя. Потом были неприятные для народа решения, внесудебные преследования, растущая террористическая активность, подозрительные убийства активистов и партийных работников от оппозиции, закрытие главного оппозиционного издания республики, нераскрытые похищения людей.
В конечном счете, в качестве возможной альтернативы Евкурову политические силы и народ Ингушетии стали рассматривать Руслана Аушева, бывшего президента Ингушетии. Хотя его репутация как президента вызывает много вопросов, все же он пользуется уважением и влиянием среди рядовых граждан, в то время как за Евкуровым стоит только президент и административный аппарат. Сам Аушев в своем интервью «Эху Москвы», конечно же, выступил за прямые выборы.
Шесть к одному
Подобная ситуация характерна для многих регионов, но особенно проявлена в кавказских республиках. В середине января СМИ начали распространять информацию о том, что как минимум в семи республиках Кавказа (Дагестан, Ингушетия, Чечня, Кабардино-Балкария, Карачаево-Черкесия, Северная Осетия и Адыгея), возможно, не будет прямых выборов губернаторов, что там во власти сложились клановые группы, чьей гарантией легитимности выступает только президент страны.
С критикой такого обобщения выступил глава Чечни Рамзан Кадыров. «Для нас приемлемо любое решение федерального центра по данной проблеме. В своём регионе мы хотели бы посоветоваться с народом, узнать его мнение, кого он желает видеть во главе республики. А лучший метод узнать мнение — это выборы, это голосование», — заявил чеченский лидер.
Ему, оказалось, нечего опасаться. Во-первых, в чеченском народе исторически заложены основы демократического участия (именно из-за отсутствия местных князей была затруднена административная интеграция чеченских земель в Российскую империю). А во-вторых, за годы его руководства Чечня превратилась в кавказскую жемчужину, отстроилась, было много сделано для социальной сферы, для духовного и спортивного развития, построены выдающиеся архитектурные сооружения, решена жилищная проблема. Выяснять за чей счет и как всего этого добилось кадыровское руководство выходит за рамки нашей темы, однако, очевидно, что в Чечне Рамзан Кадыров пользуется беспрецедентной поддержкой, а общество не разделено по этническому признаку, как это происходит в тех республиках, чьи главы ездили к Владимиру Путину на «тайную» встречу.
Выборы как передел собственности
Этнический фактор — самый главный аргумент против прямых выборов. Слабо развитое экономически общество ставит этническое единство выше свободного личного выбора и голосует не за программу кандидата, а за его этничность. Этнологи называют такое общество «принципиально разделенным». В нем демократическая процедура выступает синонимом передела собственности. Тот род, который захватит власть, начинает прибирать к рукам экономику региона, выдавливать конкурентов и замещать вакансии в госаппарате своими ближними и дальними родственниками.
На практике это выражается в вечных протестах карачаевцев и черкесов по поводу назначения не то что губернатора — прокурора республики! В Дагестане, где огромное количество разных народностей, такие протесты постоянны. Ручное управление было реальностью и в имперский, и в советский период. Например, в настоящее время кумыки Дагестана протестуют, требуя признать их права на отдельную территорию вплоть до выделения в отдельный субъект. Их роль в общей картине не велика, но очень показательна для других народов, перенимающих подобный опыт.
Таким образом, на фоне потенциальных выборов главы республики активизируются вялотекущие до недавней поры процессы разного «самоопределения». Этнические конфликты становятся этнополитическими: начинается мобилизация и столкновения различных проектов регионального переустройства. О сепаратизме речь уже десять лет как не идет, но внутренние потрясения и беспорядки вполне вероятны.
Предвидя такие последствия, против выборов выступили даже те, кто теоретически должны были защищать демократию в нашей стране. Член Общественной палаты РФ и президент Международной исламской миссии Шафиг Пшихачев, например, подчеркнул, что пока не будет решен национальный вопрос выборы, проводить рано. А будет ли он решен вообще, и как именно его решать, уважаемый господин Пшихачев не уточнил. К нему присоединился томский сенатор Игорь Чернышев. Он к тому же назвал назначение губернаторов «цивилизованной формой взаимодействия граждан, политических партий и областной думы с федеральным центром», намекая, видимо, что выборы — нецивилизованная форма взаимодействия граждан.
В плане этнополитики кавказские республики не одиноки. Встал вопрос о том, стоит ли выбирать главу Хакасии, началось очень бурное обсуждение того, должен ли назначаться глава Бурятии, или его тоже стоит выбирать. Везде используется одна и та же модель, которая сложилась в Ингушетии.
Вместе с тем, в России есть регионы, где во время выборов абсолютно точно будет использован фактор мигрантофобии, и еще есть множество регионов, которые не испытывают таких проблем.
Как быть с этническим фактором?
Таким образом, встает вопрос: если механизм ротации главы субъекта упирается в этнический фактор, то как его устранить? Ответов несколько.
Президентская команда пошла самым легким и самым спекулятивным путем. В конце января Госдума приняла закон, согласно которому регионы сами смогут определить, будут ли у них выбираться губернаторы или их будут «антисепаратистски фильтровать» как и раньше. Теоретически, такой вопрос должен решаться на референдуме, но местные референдумы у нас запрещены, потому что политический класс запуган «сепаратизмом». Да и если встает вопрос о выборах и невыборах, то ставит его вовсе не народ, а такие политические персонажи как Евкуров. Имеет ли народ конституционное право на выборы, таким образом, будет решать местный парламент. И если в этом парламенте мощная группировка известной партии, подмявшей под себя весь административный аппарат, с выборами можно попрощаться.
Есть и второй путь. Им пошли хакасские законотворцы. Они разработали оригинальную схему назначения губернаторов, расширив народное участие в этой процедуре. Схема следующая: кандидата на должность главы, по три человека, выдвигают партии. Причем, он может как состоять в ней, так и не состоять. Затем этот список представляется президенту Федерации. Глава государства выбирает из представленного списка только трех, среди которых и будет сделан выбор. Законопроект уже направлен в Государственную думу, окончательное решение будет принято в этом месяце.
Однако и первая и вторая схема грешат существенным недостатком: они ограничивают в свободе выбора региональные сообщества, где этнического конфликта нет. Поэтому мера может быть приемлемой только как временная, и то не для всех регионов. Применять хакасскую схему целесообразно лишь избирательно и на фиксированный срок, пока не будет устранены этнополитические предпосылки, делающие прямые выборы затруднительными.
Необходима перефедерация, изменение территориального деления России с учетом этнополитического компонента и отход от порочной сталинской «нарезки» регионов, доставшейся от СССР. Например, нет никаких объективных оснований к тому, чтобы черкесы находились в одной республике с карачаевцами, и есть все основания к тому, чтобы они находились в одной республике с адыгейцами и кабардинцами, так как эти три народа — ветви одного народа адыгэ. Другими словами, в свое время необходимо было не склеивать субъекты России по непонятным мотивам, а менять административные границы так, чтобы избежать «принципиально разделенного общества». И тогда на выходе мы получим такие субъекты как Чечня, где этноконфликта нет, а приверженность к демократии и конституции налицо.
Текст: Виталий Трофимов-Трофимов
