Публикуя отрывок из статьи одного из лидеров фермерского движения в России, Бориса Акимова, мы приглашаем к обсуждению возможного будущего нашей страны. — Редакция «России для всех».
Итак. Вот программа, которую назовем пока «Россия 2.0». Основой это программы должна стать идея территории, а точнее даже огромной неосвоенной территории. Единственного неоспоримого и осязаемого преимущества страны, в которой мы живем. Огромные и неосвоенные территории как большой шанс для каждого. Я бы сформулировал эту идею так: «Россия как новый Дикий Запад». И вот несколько важнейших моментов построения этой самой идеи.
1. Колонизация собственной страны
За пределами нескольких больших городов России лежат огромные пространства. И на них нет почти ничего. Я, конечно, обобщаю. Где-то и что-то есть. Но в целом картина именно такая. Нет элементарных предложений — ни товаров, ни услуг. Причем это обусловлено не только социальной деградацией местного населения и переселением всех более-менее активных в большие города, но и отсутствием элементарной инициативы (той самой, что выколачивали из людей на протяжении последних столетий).
Вот вам пример. Мои товарищи отправились недавно на Алтай. Вот едут они и мечтают о том, чтобы съесть что-нибудь местного. Вокруг — благолепие. Причем не только природное, но и сельскохозяйственное. Коровы, лошади, овцы, козы. Огромное количество сельскохозяйственных животных. Но в магазинах все — привозное, ничего местного. И никто ничего не продает. Не принято это. Не принято. Наконец, проехав на автомобиле 700 (!) км по Алтаю, они видят прибитую к дереву фанеру, на которой красуется кривая надпись «Молоко». Они сворачивают и едут под указатель. В соседней деревне, куда привела их надпись, они видят дом, который отличается от соседних следами большого благополучия и зажиточности. Это именно тут продают молоко, творог, масло, сметану и прочее. Значит ли это, что всего этого нет у соседей? Нет. У всех этого добра достаточно. Но только одна (!) семья на 700 километров догадалась написать на фанере одно слово. За 15 минут разговора с предприимчивыми местными жителями к ним приехало четыре автомобиля, чтобы купить местных продуктов. То есть спрос огромный. Но не принято! Вот это «не принято» — это современный бич русской безынициативности. Напишите, черт возьми, одно слово на фанере и богатейте! Преображайте реальность! Но не принято же.
В средней полосе и северных областях ситуация еще хуже. Там «не принято» умножается на отсутствие коров, коз, овец, да и достаточного количества местного населения вообще. Инициативу просто некому проявлять. И для этого не надо ехать далеко. В Ярославской области, в 150 километрах от Москвы, исчезновение местного населения достигло такого масштаба, что покосить участок дачнику некому. Даже за деньги. И вот этот еще один ключевой момент. Уже есть дачник. Уже есть турист. Уже даже есть редкий бывший горожанин, переехавший в городок или деревню и сдающий квартиру. У него тоже есть деньги и есть неудовлетворенные желания. То есть уже есть спрос. Уже есть потребитель. Причем не один, а сотни. А косить некому, строить некому, кормить некому. Есть огромный неудовлетворенный спрос. Его просто некому удовлетворить. И это я говорю лишь о тех потребностях, которые очевидны и на поверхности. А есть еще и те, которые могут быть сформированы инициативой. Скажем, туристические услуги нового типа. Сколько можно смотреть исторические памятники? Где агротуризм? Где гастрономический туризм? Ехать некуда, смотреть нечего, есть нечего. И это притом что в одной Ярославской области каждые выходные бывает несколько десятков тысяч туристов, приезжающих тратить деньги и ждущих новых предложений.
Главное богатство России сегодня — это никакая не нефть, а потенциал. Потенциал пустоты. Ничего нет — значит нужно все. Какой выход? Нужна новая колонизация собственной страны. Ее нужно колонизировать самим, иначе это сделают другие и по тем правилам, по которым сочтут нужным. Источником такой колонизации может быть: а) внутренний ресурс, то есть население больших городов России; б) внешний — нужно вспомнить тех же екатерининских немцев и прочие удачные примеры переселения, когда это не приводило к межнациональным конфликтам. А таких примеров много.
Переселение всего одного миллиона человек из Москвы и еще нескольких больших городов в сельскую местность европейской России не нанесло бы никакого вреда городской реальности, за исключением уменьшения количества машин в пробках. При этом миллион инициативных бывших горожан (раз решились на переселение, то какой-то потенциал инициативности в них точно есть) — это настоящий взрыв для сельской провинциальной реальности. Для того чтобы это произошло, нужно не просто на уровне государства говорить об этом и выделять деньги тем, кто на это решился. Без этого не обойтись, но это не главное. Главное — создать тренд. То есть это должно быть модно. Модно проявить ответственность, героизм, если хотите. Попробовать начать все заново. Причем там, где ничего нет. Но это не «поход в народ», это не «бескорыстное спасение России».
Главной идей такой колонизации должно быть ощущение возможности достижения успеха, в том числе и материального, и одновременно приобретения героического статуса. Идея подвижничества ради собственного успеха и обогащения и, как следствие, изменения и обогащения страны. Для кого-то идея изменения страны будет важнее идеи личного обогащения, для кого-то — наоборот. Но важно, что даже для первых достижение определенной степени материального благосостояния будет обязательной составляющей собственного подвижничества, иначе это просто не будет работать, не будет эффективно. Если пафосно, то духовная составляющая такого движения будет оправдывать материальную, а материальная — сделает возможной существование духовной.
Теперь о втором источнике колонизации. О внешних ресурсах. Этот источник носит очень серьезное символическое значение для колонизации, описанной выше. Россия, сумевшая переселить в Тверскую область фермеров-буров из Южной Африки, американцев — в Калужскую и создавшая шведскую колонию на Псковщине (пусть и из 20 семей), — это уже совсем другая Россия. Это Россия, которая смогла донести идею собственного потенциала и возможностей до мирового сообщества. А, как известно, в глобальном мире работают только глобальные идеи. Если это будет донесено до бура и американца, то и свои услышат, увидят, поверят и поедут. Кроме символизма тут, конечно, еще и опыт, и знания, и технологии, и мироощущение, которое нам тут очень не помешает.
Слово «колонизация», может, и не самое лучшее — много в нем негативного историзма. Пусть это будет «переселение» или «передвижение», или еще как-то слово. Но сути это не меняет. Страна очень ждет нового хозяина.
2. Территория как козырь в будущем продовольственном вопросе и моде на натуральные продукты
Земля — главное богатство России. Сельское хозяйство — это залог будущих конкурентных преимуществ страны. Если почитать ведущие мировые экспертные издания о том, что же нас ждет в ближайшие лет 50,то отовсюду нам сообщают, что грядет мировой продовольственный кризис. Я уже сказал, но повторюсь: с точки зрения большого общенационального психотерапевтического сеанса не так важно, правда ли он грядет. Важнее сама идея того, что он грядет, и того, что на это грядущее у нас есть адекватный и эффективный ответ. Символическое действие гораздо важнее в деле строительства новой идентичности.
Итак. На угрозу мирового продовольственного кризиса мы отвечаем новым освоением собственных земель с преимущественно органическим и экологическим подходом. Мода на продовольственную локальность, на экологически чистую еду от местных фермеров для России — это гораздо больше, чем просто мода. В повороте к новому сельскому хозяйству, способному вдохнуть жизнь в заброшенные, вымирающие пространства, есть нечто насущно необходимое. А поворот может состояться только тогда, когда будет сформирован значительный общественный запрос на локальные органические продукты. Когда люди в Вологде, Архангельске, Нижнем Новгороде, Пскове, Питере, Владимире, Туле, Воронеже и прочих, прочих, прочих городах решат, что они хотят есть продукты, которые растут и производятся здесь и сейчас.
Вместе с таким общественным запросом в сельские регионы постепенно придут экономическая уверенность, социальная стабильность и в конечном итоге новая культура бытия, способная перевернуть сознание людей, сформировать новое русское сознание. Из будущей новой деревни может прийти в будущий город то, чего нам больше всего тут не хватает, — понимание того, что мы вообще такое.
Кроме всего прочего, приятно и важно — такой поворот к местному продукту сводит два вечных русских пути («особый» и «западный») в один. Вслед за Европой и Америкой мы шагаем к возрождению местных традиций, во всяком случае, сельскохозяйственных и гастрономических.
3. Объявление России мировым экологическим заповедником
Один из самых эффектных способов нового освоения собственных территорий — стимулирование развития туристических «аттракционов» разного типа. А основным в этом деле может быть «аттракцион» под названием «Россия — самый большой заповедник в мире». Об этом как-то писал Юрий Сапрыкин в «Афише». И был совершенно прав. Так что я просто процитирую: «Для так называемого цивилизованного мира, погруженного во все более плотный информационный поток (и переживающего связанные с этим неврозы), Россия может оказаться единственным островом, где можно вернуться в реальность, почувствовать прикосновение Настоящего (просто потому, что Интернет еще не провели): именно так и нужно продавать себя миру. Необходимо определить зоны, свободные от модернизации, поставить под охрану как можно больше территорий, где ничего не менялось в последние сто лет, и всячески пропагандировать страну как единственную в мире территорию, где можно (и нужно) просто сидеть часами на берегу Ангары и вглядываться вдаль». Надо наконец-то научиться использовать снег, морозы, медведей в свою пользу. Миллионы гектаров нетронутой природы. Тут еще не ступала нога человека.
Добро пожаловать в Россию, на планету Земля, какой она была тысячи лет назад!
4. Новая русская кухня
Дания и Скандинавия всего за несколько лет стали одним из гастрономических центров мира. Причем речь идет не только о ресторанах Копенгагена или Стокгольма. Речь и о небольших ресторанных проектах, расположенных где-то на краю света. Небольшой (меньше 20 посадочных мест!) ресторанчик шведа Магнуса Нильсона находится в 600 (!) километрах на север от шведской столицы. В лесах и снегах шведской провинциальной жизни. И туда специально со всей Европы и не только стремятся попасть гурманы, журналисты и прочие интересующиеся. NordCousine как гастрономическое международное явление появилось фактически на пустом месте. Исключительно по причине бешеного энтузиазма группы людей.
Русская кухня — это то, что сейчас в мире очень ждут. Европейские и американские газеты уже пишут о русском гастрономическом буме. Но пока там идет речь лишь о том, что интерес публики к гастрономии — невидный для здешних мест. Но пока ничего существенного в международном масштабе современная русская кухня предложить не может. Но то, что мир уже готов это новое услышать и воспринять, — это точно. Все слушают. Пора говорить, пора кормить. И тут не обойтись без местных сезонных продуктов (см. пункт 2), гастрономических региональных специалитетов, гастрономических традиций, их актуальных переосмыслений и прочего. И деревенская, провинциальная, «локализованная» гастрономическая жизнь — это еще один важных «аттракцион» в деле и освоения, и усвоения своей собственной страны и собственной идентичности.
5. Современное искусство как еще один повод уехать
В мире полно примеров, когда искусство становится локомотивом развития заброшенных и никому неизвестных мест. Даже сейчас есть пример в России. Это деревня Никола-Ленивец в Калужской области. Все начиналось с того, что туда приехал художник Николай Полисский. А сейчас это бурно развивающийся проект, в который пришли и инвестиции, и новые люди, и новые идеи. Местные жители — все, кто способен работать, — работают на проект. Тут проводится ежегодный фестиваль. Строятся новые арт-объекты, жилье, ферма и прочее. Никола-Ленивец всего за несколько лет превратился из вымершей деревни в выдающийся центр современного искусства. При этом он находится примерно в 300 км от Москвы.
Еще один отличный пример того, что можно сделать с помощью инициативы в области современного искусства — история норвежского северного местечка Киркенес (меньше 100 км от Северного Ледовитого океана), который был обыкновенным городом-заводом на окраине Норвегии. В 1996 году завод закрылся, и город впал в депрессию, люди начали уезжать. Но было несколько местных женщин, которые решили, что уезжать они не хотят и жить в депрессии тоже не хотят. Так появилась группа «Девушки на мосту». Они придумали альтернативный путь для Киркенеса. Начали устраивать фестивали, развели разнообразную арт-активность. В общем, город снова начал жить. Сейчас это — культурный центр региона. Сюда едут из Норвегии, Финляндии, России.
Так что искусство — это вполне рабочий механизм «раскачки» собственных территорий.
6. Масштабная программа по строительству дорог
Освоение территорий без дорог невозможно. И, наоборот, дороги невозможны без освоения территорий. И не надо заглядывать в Республику Коми, чтобы увидеть, насколько это актуальная проблема. В
А еще это и новые рабочие места, и всякое прочее приятное и важное. Ну и символический психотерапевтический эффект от такого масштабного строительства трудно переоценить.
7. Новая школа как точка притягательности
Школа как отправная точка в деле строительстве нового мира. Еще один очень эффективный и эффектный способ сделать так, что человек решился на смену места жительства. Хорошая общеобразовательная школа где-то в провинции, в деревне может стать центральной институцией для переселенца или для того, кто решит остаться, несмотря на все «но». Когда я рассказываю о своих планах переезда вместе со всем семейством в деревню, я чаще всего получаю вопрос: «Ну а как же дети? Где они будут учиться?» Это главный нынешний российский страх, связанный со сменой места жительства.
Между тем, есть прекрасный финский пример по переустройству школы. Национальная программа «Будущая школа Финляндии», где меняется все, начиная с архитектурного проекта и логики пространства до состава преподавателей и образовательной программы. Финские дизайнеры, учителя и школьные администраторы решили, что с помощью архитектуры и дизайна они сделают захолустную школу центром городской жизни. Решили и сделали.
Несколько таких пилотных школьных проектов где-нибудь в провинциально-деревенских широтах Ярославской, Калужской, Тверской областей могут перевернуть наши представления о качестве и стандартах местной жизни.
Итоги
[...] Должна появиться тенденция на формирование новой идентичности. Новой России — молодой и модной страны с безграничными возможностями, скрывающимися в ее огромных территориях [1]. [...] После появления или даже в процессе появления новой эмоционально-национальной идентичности будут формироваться и такие общественные качества, как ответственность и инициативность. Это будет означать появление настоящего гражданского общества. И общество это уже будет предъявлять государству и власти все новые требования. Требования, связанные с желанием отвечать за себя самого самостоятельно: отвечать перед Богом, перед реальностью, перед близкими или перед самим собой — это уже дело каждого.
Власть, которая инициирует зарождение этой новой идентичности, должна быть заранее готова к появлению этих самых требований и запросов (выборы, ротация, снижение коррупции и так далее). И иметь адекватный и эффективный ответ на общественный запрос. Именно в этот момент будет формироваться иная парадигма отношений власти и общества, а также в конце концов иная власть. Власть, которая сама инициирует подобные трансформации, создаст комфортные и понятные для себя самой схемы существования. Схемы, которые дадут ей гарантии как собственной физической, так и финансовой безопасности. [...]
[1] При публикации на сайте мы сократили ту часть рассуждений автора, где он касается «русской цивилизации». Пройдя по ссылке на источник публикации, эти фрагменты можно прочесть, однако они являются одной из наименее убедительных частей проекта «Россия 2.0». Мы полностью согласны с тем, что стране необходимо формирование новой идентичности. Но это вряд ли возможно на каком-либо ином фундаменте кроме законности и гражданской нации. Определение «русский», которым автор предлагает пользоваться, не может быть отделено от своей исторической нагруженности и расширено до масштабов национальной и, тем более, цивилизационной идентичности. Словом «русский» должно определяться то, что ему точно соответствует: русский язык, русская кухня, русская культура (в период до 1917 года и этнически ориентированная культура после 1917: скажем, Василий Белов это и русский и советский писатель, а Чингиз Айтматов — и советский и киргизский). Попытки отождествить «русское» и «российское» в настоящий момент неизбежно приведут к ущемлению того, что является российским, но не русским. — Редакция «России для всех».
Текст: Борис Акимов
Источник: LavkaLavka
