Беседа с экспертом Института прав человека Львом Левинсоном
— В Уфе с участием Путина решается вопрос о создании в России особой должности, связанной с государственным регулированием религиозных и национальных проблем. Как бы Вы могли это прокомментировать?
— Для начала, давайте вспомним правовой и исторический контекст. В 1990 году в первом российском законе «О свободе вероисповеданий» была норма, запрещающая создание каких-либо государственных органов в сфере государственно-религиозных отношений — специально предназначенного для этого государственного органа быть не должно.
На тот момент это было совершенно правильно. И понятно, почему это было сделано. В 1990 году еще существовал Совет по делам религий СССР со своими уполномоченными. И представлялось необходимым дать свободу религиозной деятельности в России, освободить ее от государственного назойливого контроля.
В закон 1997 года — действующий закон «О свободе совести и о религиозных объединениях» — такое положение не вошло. И противоположного тоже не появилось. Тема эта осталась предметом дискуссии.
Если рассматривать предложение, которое с подачи Кремля озвучила Матвиенко, то в нем нет ничего антиконституционного — это не управляющий, не командный, а координирующий орган. И в конце 90-х — в начале 2000-х, когда эта идея обсуждалась еще в конце правления Ельцина, многие, в том числе и я, были сторонниками этой идеи. У меня не было аллергии на такие предложения, потому что при существующем законодательстве и при относительно толерантной политике 90-х годов такой орган был бы противовесом становящейся де-факто министерством культа Московской патриархии.
— Почему все прошедшие годы Московская патриархия была против такой инициативы?
— Потому что ей удобнее было поперек закона, помимо закона, явочным порядком при поддержке властей — и центральных, и местных — исполнять свою роль как раз в откровенно антиконституционном смысле.
Кремль явно стремится погасить излишне разгоревшиеся стремления Патриарха и нынешнего руководства церковного, потому что даже сегодня, при нынешней явно нарушающей принцип светскости политике государственной, такой орган был бы, наверное, сдерживающим фактором.
— Не опоздала ли власть с созданием такого органа?
— Сегодня политически совсем не подходящий момент для создания такого органа. Потому что, несмотря на то, что в целом законодательство не дает практически никаких оснований для дискриминации и для неравенства религиозного, есть, конечно, уже и на правовом поле такие сорняки, которые хотят разрастаться — ответственность за оскорбление чувств верующих, закон об образовании нарушен... Клерикализация далеко зашла.
Если бы пришли такие люди как Михаил Одинцов (отвечающий ныне за связи с религиозными организациями в аппарате уполномоченного по правам человека в РФ), например, к руководству этим органом, это было бы хорошо, но это маловероятно. А если у нас сегодня Государственный экспертный совет при Минюсте возглавляет известно кто, не буду всуе поминать, то и в государственном органе по делам религий расплодилась бы такая же примерно братия, типа Силантьева и иже с ним.
Так что я не считаю идею антиконституционной, но я считаю ее политически совершенно несвоевременной и на сегодняшний день вредной, конечно.
Источник: КредоРу
