Валерий Борщев — член Московской Хельсинкской группы, Независимого Совета по Правам Человека.
— Как вы считаете, Валерий Васильевич, вправе ли был Сергей Мохнаткин дать отпор полицейским в ходе разгона мирной акции «Стратегии-31»?
— Во-первых, я не верю, что он кого-то ударил, кому-то нанес телесные повреждения. Это не стиль Мохнаткина. Он человек эмоциональный. Он человек за справедливость. Вполне естественно, что его возмутило, что творится какой-то произвол на его глазах, он вмешался. Он такой активный человек, с активной позицией. Я знаю его давно, он вызывает у меня глубочайшее уважение. Поэтому то, что он кого-то ударил, я не верю. Но, конечно, когда, видимо, увидели его полицейские на площади, они решили: «А вот опять все повторяется сначала, опять пойдет этот процесс, этот бунт со стороны», и он представился им каким-то невероятно опасным преступником. Да ничего подобного! Сережа действительно человек эмоциональный, но это человек, которого волнует право, волнует справедливость. Вот он был защитником Кривова, он мне постоянно звонил. В 7 утра позвонит и начинает: «Давайте сделаем то-то, то-то. Вот я был в Бакулевском институте, договорился, что там Сережа»... То есть понимаете, это человек абсолютно гуманитарного направления, правозащитного направления.
Никаких таких ударов и прочего нет, а власть перепугалась, что вот эти люди, которые посидели, которые испытали, в общем-то, прошли определенный опыт, кто тюрьмой, кто лагерем, как «Pussy Riot», как Ходорковский тоже, они вдруг увидели этих людей окрепшими, устоявшимися, самодостаточными. Они действительно возросли духовно. Они действительно возросли граждански. Это они правильно заметили, но эти люди одновременно и демонстрируют то, что этот опыт привел их к тому, что они, в общем-то, выбирают путь правовой, правозащиты. Ведь вы смотрите: девочки пришли, они же не бегут на солею, они не бегут на те акции, которыми раньше отличались. Они говорят: «Мы будем заниматься защитой прав заключенных». Это делает им честь, это значит, они выросли, они граждански выросли. Да радоваться надо власти по поводу того, что из этих людей: из Мохнаткина, из Толоконниковой, из Алехиной появляются люди, граждански ответственные. Появляются правозащитники. Нет. Вот они представляются какими-то невероятно опасными преступниками, и надо было Мохнаткина взять, Мохнаткина посадить. По-моему, стыд и срам. Потому что единственное, что могло им не понравиться — эмоциональность. Так эмоциональность — это совестливость Сережи, это его активность, его гражданская активность. Да радоваться надо, что такой неравнодушный человек. Нет, вот ему пришпилили, что он кого-то ударил. Не верю я в это. Не верю, что он кого-то ударил, не такой он человек. Вот.
У власти вызывают опасение вот эти люди, которые мудреют, становятся более грамотными политически, в правовом отношении, которые не хотят мириться с произволом и готовы с ним бороться до конца. Я рад этому процессу, что в нашем правозащитном сообществе становится все больше и больше людей. Это укрепляет государство, укрепляет общество. Вот я хотел бы, чтобы услышали власть имущие, что и Сережа Мохнаткин, и Надежда Толоконникова, и Мария Алехина — это приобретение общества, что они такими пришли после лагеря. Сотрудничать с ними надо, в диалог вступать, содействовать, а они решили сажать. По-моему, это разрушительное действие.
Полностью: Эхо Москвы
