империализм

Из интервью с писателем Алексеем Ивановым, закончившим новую книгу и пытающемся увидеть главное в истории России.

Если в декабре 1991 года всем было очевидно, что СССР прекратил свое существование в результате межгосударственного соглашения его республик-учредителей, то впоследствии здесь все более укреплялся пропагандистский стереотип – будто остальные республики «отделились от России».

Cемьдесят пять лет советской пропаганды + двести лет имперской пропаганды = глубочайший милитаризм мозга. Это нельзя залечить сахаром и жиром.

Есть два подхода к героизации павших на войне: «солдаты погибли, чтобы войны больше не было» и «наши герои спасли Европу и весь мир». При первом варианте любая новая война — это свидетельство, что погибшие погибли зря. При втором — любому мальчишке хочется повоевать еще, кого-нибудь спасти и стать героем.

Отмахнувшись от реальных язв страны и страданий её жителей, А.И. Солженицын начал раздавать указания, каким народам предоставлять независимость и каким нет.

«Показательно, что Лавров ни разу не упомянул ядерное оружие и разоруженческую «повестку дня». Не уверен, но, кажется, это впервые в выступлениях российских министров в ООН».

Абсолютное большинство концепций «Русского мира», как и в XIX веке, призывают объединиться не просто вокруг Москвы и Великороссии, но вокруг московского царя (петербургского императора, Политбюро ЦК КПСС, Кремля, президента РФ). Любые разговоры о конфедерации и «союзе равных» осмеиваются.

В Российской Федерации всё никак не хотят понять, что она – не тысячелетняя страна, а молодая республика 24 лет отроду.  Это так же странно, как если бы нынешние австрийцы чувствовали бы себя жителями империи Габсбургов, у которой «предатели» отняли 9/10 их земель, и мечтали о возвращении «своих городов» - Будапешта, Загреба, Праги и Кракова.

отправились тысячи кадровых военных из России. Такое заявление сделал «премьер-министр» самопровозглашенной Донецкой народной республики Александр Захарченко.

В сознании опрошенных только растут две угрозы — войны с ближайшими соседями и со странами Запада. Но с какими-либо печальными последствиями эти угрозы не связаны.

Россия сильнее Грузии — стоило прожить все это постсоветское время, чтобы наглядно убедиться в этом не вполне очевидном утверждении. Беда Саакашвили в том, что будучи полноценным политиком, он был слишком похож на аутсайдеров — жириков, милошевичей и саддамов.

Всякого, кто утверждает, что России всё как с гуся вода, ибо, мол, «с нами Бог», необходимо подвергнуть принудительному психиатрическому освидетельствованию.

Что будет, если политику «восстановления исторической справедливости» по «крымскому сценарию» начнут согласованно проводить в отношении России её соседи?

У силы, поддерживающей российскую империю, уже 25 лет есть одна возможность, которую оно постоянно реализует. Это возможность постоянной мимикрии. Симулятор демократии уходит, его сменяет симулятор фашизма.

Почему, к примеру, товарищу Дугину удобнее уютное кресло в университете? Университет, философия и социология – вообще термины и явления с бездуховного Запада.